Он выше подозрен
ий. Но теперь я вынужден и буду говорить об Азефе, как террорист, как его бр
ат по духу и крови. Разрешите же сначала сделать мне сухой перечень славн
ых дел, произведенных Азефом! Я начинаю: Ц он знал о покушении на харьковс
кого губернатора Оболенского, он подготовлял убийство уфимского губер
натора Богдановича, он руководил всей работой Б. О. с 1903 года! Он поставил уб
ийство Плеве, он поставил убийство Сергея, он ставил покушение на генера
ла Трепова, на киевского генерал-губернатора Клейгельса, нижегородског
о барона Унтербергера, он ставил покушение на московского генерал-губер
натора Дубасова, на министра внутренних дел Дурново, на генерала Мина, на
заведующего политическим розыском Рачковского, дабы убить его вместе с
предателем Гапоном, при чем Гапон был убит. Он ставил покушение на адмира
ла Чухнина, он покушался на премьер-министра Столыпина, он санкциониров
ал и послал исполнителей убить провокатора Татарова, он ставил покушени
е на генерала фон дер Лауница, на прокурора Павлова, он ставил покушение н
а великого князя Николая Николаевича и, наконец, на царя Николая II. Скольк
о отдано крови и сколько пролито крови вы знаете сами! И неужто ж теперь мы
бросим грязью в того, кто был душой и гильотиной этих славных дел?
Чернов смотрел на фигуру Савинкова с неудовольствием. Савинков стоял че
ресчур бледный. Узкие монгольские глаза горели. Румянец выступил пятнам
и на продолговатом бледном лице. Вся фигура в черном, двубортном, ловко си
дящем костюме была убедительна и красива.
Ц Я знаю Азефа так, как его никто не знает! Я люблю его как брата, и никогда
не поверю никаким подозрениям в силу их полной бессмысленности! Я знаю А
зефа, как человека большой воли, сильного практического ума и крупного о
рганизаторского таланта! Я видел его неуклонную последовательность в р
еволюционном действе, его спокойное мужество террориста, наконец его гл
убокую нежность к семье. В моих глазах это даровитый, твердый, решительны
й человек, которому нет у нас равного. И вот я обращаюсь к вам, Владимир Льв
ович! Ц Савинков повернулся к Бурцеву и, жестикулируя правой рукой, прог
оворил с пафосом:
Ц Вместо необоснованных обвинений, пятнающих имя великого революцион
ера и вносящих страшную дезорганизацию в святое дело террора и революци
и, вместо обвинений я призываю вас, как историка революционного движения
, сказать: Ц есть ли в истории русского освободительного движения и в осв
ободительном движении всех стран более блестящее имя революционера, че
м имя Азефа?!
Бурцев нервно встал.
Ц Нет! Я не знаю в русском революционном движении ни одного более блестя
щего имени, чем имя Азефа, Ц проговорил он. Ц Его имя и деятельность боле
е блестящи, чем имена и деятельность Желябова, Сазонова, Гершуни, но тольк
о под условием если он честный революционер. Я же убежден, что он негодяй и
агент полиции!!
Ц Гадость! Мерзавец!! Ц бросившись с мест, закричали Натансон и Чернов.

Бесстрастный П. А. Кропоткин зазвонил в колокольчик и встав проговорил:
Ц Объявляю перерыв на два часа. После перерыва слово будет предоставле
но Владимиру Львовичу Бурцеву.

2

На этот раз председательствовал шлиссельбуржец Герман Лопатин. Чернов
казался опухшим и измученным. Натансон бледен меловой бледностью невыс
павшегося человека. Савинков нервен. Спокойны были лишь судьи.
Ц Ваше слово, Владимир Львович, Ц проговорил Лопатин.
Бурцев встал, поправил очки, откашлялся.
Ц Я убежден в том, Ц начал он, Ц что в борьбе с революцией провокация яв
ляется главным оружием существующего полицейского строя. Если бы револ
юционерам удалось разбить эту цитадель самодержавия, то неизвестно уде
ржалось ли бы самодержавие вообще. Это мое глубокое убеждение. И, исповед
уя эту истину, я посвятил свои малые силы борьбе именно с этим злом: Ц с пр
овокаторами. Но в силу многих причин, зачастую психологических, дело это
чрезвычайно трудное. И вести его приходится с величайшей осторожностью.
Вот именно с такой величайшей осторожностью начал я расследование моих
подозрений Азефа.
В том, что в партии с. р. есть центральная провокатура я был убежден давно. В
этом убеждены и члены партии. За это говорили многие события и прежде все
го полный паралич террора. Что провокатор этот работает в департаменте п
од псевдонимом «Раскин» установил М. Е. Бакай. С этого момента все мои силы
напряглись к одному: Ц выяснить, кто из членов партии скрывается под псе
вдонимом сотрудника «Раскина». Это было нелегко, длилось долго. Не буду р
ассказывать, сколько пришлось положить труда, чтобы систематизировать
всё относящееся к неизвестному «Раскину». Эта работа проделана мной и Ба
каем. Все собранные, тщательно выверенные факты, указывали с безусловной
очевидностью, что «Раскин» Ц Азеф. Но я никому во время работы не выговор
ил этой фамилии. Только когда не было уже никаких сомнений, я решил сделат
ь последнюю проверку через Бакая. Я попросил Бакая рассказать, что ему из
вестно по службе в охранном о Чернове и Савинкове. Он рассказал. Сказал, чт
о часто видел их карточки. Карточки охранным рассылались по провинции. Т
огда, как бы невзначай, я спросил: Ц а что вы знаете об Азефе? Бакай ответил
, что Азефа совсем не знает. Как же так, сказал я, это видный эс-эр? Бакай сказ
ал, что никогда даже не слыхал об Азефе. Ц Позвольте, говорю я, ведь это же
глава боевой организации? Ц Невероятно, Ц ответил Бакай, Ц мне не знат
ь главу боевой организации, всё равно, что не знать директора департамен
та полиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108