Азеф, войдя, не сказал ни слова.
Ц Что вы, Евгений Филиппович? Что случилось?
Ц Случилось самое скверное, что может случиться, Ц пробормотал Азеф, пр
оходя в комнату, как человек хорошо знающий расположение квартиры. Ратае
в шел за ним. Азеф стоял перед ним во весь рост. Лицо искажено злобой, толст
ые губы прыгали, как два мяча, белки были красны, беззрачковые глаза налит
ы ненавистью, он махал руками, крича:
Ц Леонид Александрович! Если дело так будет идти, я работать не буду! Так
и знайте! Меня ежеминутно подставляют под виселицу, под пулю, под чорт зна
ет что!
Ц Да в чем же дело? Что случилось?
Ц Вот что случилось! Ц и Азеф кинул письмо. Оно начиналось «Дорогой Ива
н». Ратаев взглянул на подпись «целую тебя, твой Михаил».
Ц Гоц? Ц спросил он.
Азеф не ответил, он сидел взволнованный, желто-белый, похожий на гигантск
ое животное, готовое прыгнуть.
Покуда Ратаев читал, его изумление росло. Азеф повернулся.
Ц Ну, что вы скажете? Видите, действия департамента уж начали выдавать ме
ня. Этот Рубакин прямо пишет Гоцу, что я провокатор! Ц Азеф в злобе поперх
нулся слюной, закашлялся. Ц Это чорт знает что! А арест Клитчоглу вы дума
ете пройдет даром? Вы думаете, революционеры дурее ваших дураков из депа
ртамента? Ц кричал Азеф. Ц Нет, простите, у них не пропадают документы, ка
к пропадают в департаменте, что вы скажете об этом? Ведь у вас сидит их чел
овек, теперь это ясно, вас мало беспокоит, что я буду за гроши висеть на веш
алке или валяться дохлой собакой!
Азеф ходил вокруг Ратаева, лицо наливалось докрасна, он был страшен. Рата
ев молчал, теребя ус.
Ц Вы полагаете, Евгений Филиппович, Гоц может поверить? Ведь он же пишет,
что всё это вздор, чтоб вы не волновались. Мне кажется, вам надо только…
Ц Вы оставьте, что мне надо! Вы говорите, что вам надо, чтоб избегать таких
промахов, разве, скажите пожалуйста, в Москве у Зубатова это было возможн
о? Ведь здесь такой хаос, что чорт ногу сломит. Один отдает приказ не арест
овывать, другой хватает, разве так можно вести дело? Да еще за гроши, я эти г
роши мирной работой заработаю. Ц Азеф на ходу бросил: Ц Не для этого я сю
да шел.
Ратаев встал.
Ц Постойте, Евгений Филиппович, я схожу поставлю кофейку, выпьем, потолк
уем спокойней, а то вы действительно на меня страху нагнали. Не так чорт ст
рашен.
Азеф не сказал ни слова. Оставшись один, ходил из угла в угол. Подошел к окн
у. Окно завешено плотной занавесью. Встав за ней, Азеф глядел на пустую ули
цу. Ехали ваньки, шли усталой походкой люди. Азеф стоял, смотрел в пустоту
улицы и решил убить Плеве. За то, что так дальше нельзя работать. За то, что Р
ачковский намекает провалить. За кишиневский погром.
В коридоре раздались шаги. Приняв решение, Азеф был уже спокоен. Но при вхо
де Ратаева принял прежнее, насупленное выражение.
Ратаев вошел с подносом. Изящной фигурой напоминал о кавалерии. С чашкам
и, кофейниками, сухарями был даже уютен. И странно предположить, что пожил
ой, легкий кавалерист, с подносом, ведет борьбу с террористами.
Ц Выпьем-ка кофейку, парижский еще, да вот потолкуем, как всяческого зла
избежать. Я тут же обо всем напишу Лопухину. Милости прошу, Ц передавал Р
атаев Азефу чашку стиля рококо с венчиком из роз по краям.
Азеф молча клал сахар, молча отхлебывал. Всё было решено. Он поставил точк
у, и точка стала его спокойствием.
Ц Видите ли, Евгений Филиппович, Ц говорил Ратаев, он любил самое дорог
ое, ароматное кофе, Ц вы так распалились из-за этого письма вашего Мовши,
Ц улыбнулся Ратаев, Ц что я даже не возражал, а ведь, дружок, наговорили к
ой-чего оскорбительного. Да как же? Ну, друзья положим старые, во многом со
глашусь даже, что правы. Конечно, у Зубатова никогда такого столпотворен
ия не было. С вами, например, ряд ошибок грустнейших. Об аресте Клитчоглу я
уж выяснил, это штучка полковника Кременецкого. У него есть такой наблюд
ательный агент, который врет ему, как сивый мерин, и они с ним, якобы, не утер
пели. Всё, конечно, в пику мне делается, как вы знаете. И с пропажей документ
ов, всё это есть. Но донос Рубакина совсем же не страшная вещь. Этого всего
избежим и избежим навсегда. Обещаю, что переговорю лично с Лопухиным. И во
лноваться нечего, революционеры вам конечно верят и письмо Рубакина…
Ц Верить вечно нельзя, Ц сказал гнусаво Азеф, поставив чашку.
Ц Это вы правы, но ведь нет же никаких оснований к недоверию, есть только
слухи?
Ц Слухи могут подтвердиться фактами, Леонид Александрович. Я бы вас про
сил не только поговорить с Лопухиным, но устроить и мне свидание.
Ц С Лопухиным? На какой предмет?
Ц Во-первых, хочу просить прибавки. За это жалованье я не могу работать. А
потом у меня к нему будут сообщения важного характера.
Ц Но вы же можете сообщить это мне? Ц глаза Ратаева стали осторожны.
Ц Я хочу ему непосредственно сообщить, чтоб подкрепить мою просьбу.
Ц Ах так, ну, дипломат, дипломат вы, Евгений Филиппович, ну, что ж, я доложу, м
ое отношение к вам вы знаете, доложу и думаю, он вас примет.
Ц И возможно скорей. А то я уеду.
Ц Хорошо, Ц сказал Ратаев, Ц кофейку еще прикажете?
Азеф пододвинул чашку.
Наливая, Ратаев заговорил снова, чувствовал, что гроза прошла, и можно был
о переходить безболезненно к делу.
Ц А вот что я хотел вас спросить, Евгений Филиппович, тут стали поступать
тревожные сведения. Вы же знаете наверное, что из ссылки заграницу бежал
некий Егор Сазонов и будто бы с твердым намерением вернуться и убить мин
истра Плеве.
Ц Ну? Ц недовольно сказал Азеф, как будто Ратаев говорил что-то чрезвыч
айно неинтересное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108