И хотя отъезд из окруженн
ой немцами с трех сторон Москвы был нелегким и неизвестно было, вернутся
ли они когда-нибудь в столицу, Орлову и здесь не покинуло чувство юмора. В
от как описывает она сборы в дальнюю дорогу в собственных стишках (вперв
ые опубликованных М. Кушнировым):

В десять начали укладку
и, представьте, к четырем,
ну, ей-богу, не соврем,
было все у нас в порядке…
Как иначе? Ведь укладкой
всею ведала тогда
лучезарная звезда!

Еще забавнее описание актрисой момента самого отъезда:

Прикатили на вокзал
и вошли в перронный зал.
Нас как будто оглушило:
все вокруг стонало, выло.
Рой киношников жужжал,
гвалт неслыханный стоял.
Все поэты тут собрались
и от страха обмарались.
Первый Ц Лебедев-Кумач.
Наш «маститый», наш трепач!
С панталон совсем он сбился
и рассудка впрямь лишился.

Это «Кумач», стихи которого она с гордостью зачитывала в Кремле при полу
чении собственной награды:

Да здравствует наша большая
страна,
где общее счастье куется.
Страна, где за песни дают ордена,
и песня там звонко поется.
Впрочем, вернемся к стихам самой актрисы:
Вот посадка началась,
и толпа вся понеслась.
Впереди бегут, как кони,
прямо к мягкому вагону,
Леня, Моня, Шоня, Оня,
хоть имеют они броню.

Оня этот Ц тот Иосиф Прут, которого 33 года назад показавшаяся ему «розовы
м ангелом» шестилетняя Орлова приглашала на объявленный Ф. Шаляпиным «д
амский танец»….

43

«Прошло тридцать лет и еще три года, Ц подсчитывал потом И. Прут. Началас
ь война. Перед отъездом на фронт я пришел попрощаться с Любовью Петровно
й и Григорием Васильевичем».
Тут Оня несколько «округляет» время. Прошло на самом деле 35 лет, прежде че
м, эвакуированный в Алма-Ату, а потом переэвакуированный с Орловой и Алек
сандровым в Баку, он зашел к ним попрощаться.
«Были сказаны какие-то бодрые и вместе с тем грустные слова, незаконченн
ые фразы… Неожиданно Любовь Петровна попросила меня спуститься с ней на
улицу. Мы сели в их машину, куда-то поехали и остановились у проходной ави
ационного завода (Бакинского, соответственно. Ц Ю. С.). Любовь Петровна ос
тавила меня в машине, а сама прошла в здание. Скоро она вернулась, держа в р
уках две пластины из пуленепробиваемой стали. На одной из них была накле
ена ее фотография (в каске, тушащей на крыше зажигательные бомбы из фильм
а по сценарию того же Прута «Одна семья». Ц Ю. С.)
Ц Надпись на карточке прочтете только после Победы! Ц сказала Любовь П
етровна.
Затем она вложила пластины в нагрудные карманы моей гимнастерки и благо
словила меня. Так я и ушел на войну бронированным.
9 мая 1945 года в Праге я вынул обе пластины из карманов гимнастерки. Левая Ц
та, что прикрывала сердце, осталась нетронутой. А в правой оказалась вмят
ина: пуля (или осколок) уткнулась в нее. Когда я отделил от пластинки фоток
арточку, то прочитал на обороте: «Хотя я и кричала на Вас иногда, знайте Ц
это было по дружбе. От всего сердца желаю вам удачи, и чтобы вам было хорош
о. Ваша Любовь Орлова».
Так что «розовый ангел» оказался для Прута еще и ангелом-хранителем. И не
понятно, почему такое красивое сравнение не пришло в его писательскую го
лову…

44

Между тем из Москвы до Алма-Аты в октябре 41-го добирались две недели. И зде
сь, как и по дороге из Риги в Москву, Орлова оказалась в лидерах. Об этом всп
оминает дочь Э. Шуб и жена главного инженера «Мосфильма» А. Коноплева:
«В нашем вагоне совершенным чудом стала Орлова. Она была нашим бригадиро
м, когда мы мыли заляпанные окна вагонов. Она надевала шляпку (уж не ту ли, с
пером, за которой возвращалась в Риге с вокзала? Ц Ю. С.) и туфли на высочен
ных каблуках и с М. Зощенко под ручку на узловых станциях ходила добывать
нам еду и уголь для паровоза. У нашего вагона собиралась толпа поглядеть
на живых Орлову и Зощенко, а в купе, разбитый радикулитом, лежал Г. Алексан
дров. Все пытались растирать его, плясать на спине, но все это мало помогал
о».
Между прочим, Зощенко не только ходил под ручку с Орловой добывать хлеб н
асущный и «паровозный». В этом же поезде он писал сценарий «Опавшие лист
ья» для Орловой и Александрова. Но потом их пути разминулись: Зощенко ост
ался в Алма-Ате, режиссер и актриса перебрались в Баку, и недописанные «Оп
авшие листья» не были сняты.

45

Еще об одной тогдашней остановке поезда «Москва Ц Алма-Ата» рассказыва
ет Д. Щеглов:
"…Когда по вагону пошли разговоры об очередном авианалете, Орлова как ни
в чем не бывало вышла подышать холодным октябрьским воздухом и немного п
ройтись. Возле соседнего вагона она остановилась. Женщину, которую Орлов
а заметила в одном из окон, можно было узнать лишь по запоминающимся на вс
ю жизнь глазам Ц настолько она была истощена и обескровлена».
Это была жена М. Булгакова, Елена Сергеевна, на квартире у которой пять лет
назад Орлова с Александровым наслаждались главами «Мастера и Маргарит
ы» в исполнении автора.
«Елене Сергеевне Булгаковой, Ц пишет Д. Щеглов, Ц стоило невероятных тр
удов попасть в этот особый поезд. Кроме 12 рублей пенсии, которую выхлопота
л влюбленный в нее Фадеев, жить ей было абсолютно не на что. Она впадала в г
олодные обмороки, с трудом могла говорить.
Впрочем, заговаривать с Еленой Сергеевной никто и не собирался. Орлова о
казалась единственной, она подошла к ней, пригласила в свое купе, поделил
ась едой.
Близкими знакомыми они никогда не были, что и придает этой встрече особы
й смысл, ибо какой бы осторожной ни была или ни казалась Орлова, какое бы н
едосягаемое место ни занимала она в сталинском пантеоне избранных, никт
о не мог припомнить ей нарочитое «неузнавание» при встрече с отверженны
ми или даже просто суетливый огонек, зажигавшийся в глазах всякого, прос
читывающего последствия подобных встреч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76