«Вы и я выпрашивали роли, которые кормят театр. «Лиззи Мак-Кей» протолкну
ла Ирина Сергеевна (Анисимова-Вульф)…
«Нору» (протолкнул) Оленин, ее репетировали как внеплановый спектакль…

Приказ на «Лжеца» я вырвала почти силой у Завадского…
«Сэвидж» подарили мне вы».
«Жить стало лучше, жить стало веселей», Ц бросил Сталин, улыбаясь в усы»,
Ц перепевает Л. Зорин в 97-м сказанное-пересказанное. Ц Террор обретал ещ
е больший размах, шли зарешеченные поезда, гоня на Восток человечье мясо,
еще не забылся голодомор, свирепствовавший на Украине, и все-таки населе
ние ВЕРИЛО, что жить стало, пожалуй, и лучше и, разумеется, веселей. Парады, с
партакиады, декады национального искусства (благодаря одной из них, азер
байджанской, бакинский вундеркинд Леня Зорин стал известен в Москве.Ю. С
.), банкеты в Кремле, ордена и медали, и всюду она Ц Любовь Орлова, простые, п
рекрасные черты, желанная, близкая и далекая, сначала девушка нашей мечт
ы, чуть позже женщина нашей мечты, из всех рупоров летит ее голос на крылыш
ках музыки Дунаевского и скромно зарифмованных строчек Лебедева-Кумач
а, внушая, что наша нищая жизнь на самом краю кровавой бездны Ц это достав
шаяся нам радость и материнский дар любимой и любящей Революции».
То, что Зорин сравнил Орлову, «девушку нашей мечты», с одноименной девушк
ой Марики Рёкк, первой бы только польстило: во всяком случае, так лихо отпл
ясывать, как немецкая «звезда», она не умела. И не знала, кстати, что пела с М
. Рёкк дуэтом, потому что, как утверждает И. Полянская, «дуэтом» тогда пели
вожди их стран: Сталин и Гитлер. И что после, когда один из вождистского ду
эта сгинет, она изгрызет «трофейную» М. Рёкк своими крепкими, еще тогда бе
лыми зубками…
А что касается «крылышек» музыки Дунаевского, то на этих «крылышках» выл
етела и «Песня о Родине», музыка которой (помешало только несерьезное на
звание фильма, в котором она звучала, Ц «Цирк») чуть не стала новым гимно
м России, и «Песня о Москве», которая стала гимном Москвы.
«А говоря об «оптимистической простолюдинке», которую изображала Орло
ва на экране, Зорин пишет:
«Между тем в реальности Любовь Петровна была вполне голубых кровей, умел
о соблюдала дистанцию, дворянский сдержанный стиль общения не только со
своими гостями, но и с красивым изысканным мужем. То, что Орлова и Александ
ров, эстетически и социально далекие и режиму и среде обитания, стали пев
цами и выразителями, опознавательными знаками этого строя и этой среды,
словно поддерживало триумф последних.
И быть может, в том, что однажды Завадский пригласил в свой театр Л. Орлову,
лежало неосознанное им ощущение некоей общности судеб. Обоим выпал печа
льный удел Ц не только признать, не только вписаться в исходно чуждую им
жизнь, но и украсить ее собою, своим дарованием, обликом, статью».
Тут уважаемый драматург допускает сразу три неточности. Во-первых, «эст
етически и социально далекий режиму Александров»… Не знаем, насколько «
эстетически», хотя почему бы быть «далеким» такому режиму сыну екатерин
бургского железнодорожника, не знавшему, как свидетельствовал В. Шкловс
кий, в 20 лет ни одного иностранного слова? А что касается «социально», то ст
ал бы столь «далекий» Александров помогать С. Эйзенштейну снимать «Стач
ку» и «Броненосец «Потемкин», совместно с ним ставить «Октябрь» и «Старо
е и новое», наконец, самостоятельно Ц «Пятилетний план» и «Интернациона
л»? Только ли конъюнктуры ради?
Во-вторых, Ц о приглашении Ю. Завадским Л. Орловой. И. Фролов, например, счи
тает, что фильм «Весна» был своеобразным штурмом Александровым и Орлово
й приглянувшегося им престижного театра. Ведь на картине работали его ве
дущие мастера: режиссер И. Анисимова-Вульф, актеры Ф. Раневская и Р. Плятт. А
потом за компанию с ними «вернулась» в театр и Орлова…
И последнее Ц об ощущении Ю. Завадским «общности своих судеб с Орловой».
Оно не помешало ему за почти 30 лет работы Орловой в театре занять ее всего
в пяти спектаклях. Последнюю, шестую, роль «миссис Сэвидж» ей «подарила Ф.
Раневская. Так что последние 27 лет Орлова работала в театре с точно такой
же «производительностью», как Александров в кино: он с 43-го по 73-й год снял ш
есть фильмов, она с 47-го по 74-й год сыграла в театре шесть ролей…
Об этом и обо всем остальном писала актриса в своем последнем письме той
же, не очень обожаемой Завадским, Ф. Раневской:
…Как подло и возмутительно сложилась наша творческая жизнь в театре. Вед
ь Вы и я выпрашивали роли, которые кормят театр. Ваша «Тишина» (спектакль «
Дальше Ц тишина…» Ц Ю. С.), ваша «Сэвидж», которую вы мне подарили. «Лиззи М
ак-Кей» протолкнула Ирина Сергеевна (Анисимова-Вульф. Ц Ю. С.), Нору Ц Оле
нин, ее репетировали как внеплановый спектакль. Приказ на «Лжеца» я вырв
ала почти силой у Завадского с помощью Никонова (директора театра. Ц Ю. С.).

Мы неправильно себя вели. Нам надо было орать, скандалить, жаловаться в ми
нистерство. Разоблачать гения с бантиком и с желтым шнурком и его подруг
у (соответственно Завадского и В. Марецкую, которая «перехватила» «Сэвид
ж» у Орловой во время ее отсутствия на съемках «Скворца и Лиры». Ц Ю. С.).
Но у нас не те характеры. Достоинство не позволяет».
…Где же здесь «ощущение общности»? А между тем интеллектуалу Зорину втор
ит «дамское» «Отдохни»: «Неважно, что в одних стенах Раневская и Марецка
я. Будет и Орлова (это насчет приглашения последней в театр. Ц Ю. С.). Как ни с
транно, но примы никогда не ссорились».
Тем не менее «сразу же после панихиды по Орловой Завадский почувствовал
недомогание, Ц пишет Л.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76