«Перейти через барьер» означало совершить невозможное. Преодолеть пре
дел человеческих способностей, выйти за установленные природой рамки. Т
ам, за барьером, за клеткой природных законов, не было уже никаких огранич
ений. Преодолев барьер, человек, ставший Мастером, мог развиваться и само
совершенствоваться до бесконечности. Хватило бы силы воли и терпения.
Мечники брали людей в ученики, учили всему, что умели сами. В процессе трен
ировок Ц подводили к барьеру. Чтобы преодолеть его, ученик должен был по
бедить учителя в бою. Подход прост: победить Мечника в бою на мечах невозм
ожно, значит, ученик должен сделать невозможное.
И только-то!
Эрик, пересказывая все это, обошелся без комментариев, предоставив Тиру
самостоятельно делать выводы и определяться со своим отношением к подо
бной методике. И Тир потратил на это некоторое время.
Время, которое, может быть, стоило бы потратить на обдумывание своего нез
авидного положения, побеспокоиться из-за раиминов, совершивших два поку
шения меньше чем за полгода.
Он потерял на войне немало людей, которые считали его учителем. Их отноше
ние, при всей своей безосновательности, волей-неволей провоцировало вст
речную реакцию: люди, которых он учил, были Тиру фон Раубу небезразличны. Н
а них было потрачено время. На основании наблюдений за ними были составл
ены и усовершенствованы учебные планы. Благодаря их письмам, их боевому
и командирскому опыту развивалась и развивается тактика воздушного бо
я. Убивать их своими руками? Чушь собачья! Сначала тратить годы на обучени
е, а потом Ц расписываться в собственной несостоятельности, вот уж дост
ойное занятие. Что может быть глупее, чем, вложив в человека время и силы, в
друг отдать завершающий, самый важный этап своей работы на откуп неконтр
олируемых и необъяснимых обстоятельств?
«Что может быть унизительнее?»
Тир поймал себя на последней мысли с изрядным удивлением. Он не желал опе
рировать подобными категориями и остался недоволен собой.
Использовать людей таким образом… черт, да понятно, что нерационально. И
хватит уже настороженно оглядываться, едва вспомнив это слово Ц то, что
оно не нравится окружающим, говорит не в пользу окружающих. Не проще ли уб
ивать сразу, еще до того, как начал учить? Во-первых, сэкономишь массу врем
ени, а во-вторых, исключишь элемент случайности.
Что скажешь, легат, разве Эрик не поступал именно так? Спрашивал, смогут ли
летать пилоты, которых ты обучал, выяснял, что вряд ли, прекращал обучение
и отправлял на фронт. Разумный подход. Ты с ним спорил, потому что считал, ч
то мог бы научить большему, однако стоит ли тратить время, если… если учен
ик не сможет преодолеть барьер?
А это по обстоятельствам. В мирное время Эрик никуда не спешил и позволял
доучивать пилотов, и из этих пилотов вышел толк. Часть из них служит в гвар
дейском полку, часть Ц стала командирами и продолжает расти. На кого дей
ствительно не стоило тратить время, так это на Алекса. Потому что он мог Ц
и не захотел. А девиз «Всегда можно лучше» уместен только для Лонгви.
Лонгви…
Эрик однажды сказал, что не видит среди лонгвийцев ни одного толкового п
илота. И вот Ц пожалуйста. Де Трие. Лонгвийцам удалось то, что до сих пор не
удавалось никому: они научили летать человека, который не был рожден для
полета. Лонгвийцам?.. Правильнее уж сказать: Лонгвийцу. И Тиру фон Раубу.
Наверное, это должно быть неприятно Ц то, что с твоей помощью кто-то чужо
й добился того, что не смог сделать твой хозяин. Наверное. Но Тир не утружд
ал себя выбором правильной реакции. За двенадцать с лишним лет так и не на
учился видеть разницу между Вальденом и другими государствами. Небо над
всеми Ц одно, так не все ли равно, в какой точке на планете появился новый
пилот?
Интересно, Лонгвиец и это учитывает?

Лонгвиец, похоже, учитывал многое. Когда Тир, уставший от размышлений, взя
лся, наконец, за материалы, привезенные де Трие, он не раз и не два вспомина
л слова Эрика о том, что им нашлось бы о чем поговорить с бароном де Лонгви.
С Мечником Эльриком де Фоксом.
Лонгвиец делал записи для своих учеников и для учеников своих учеников.
Он отнюдь не имел в виду, что все это будет читать именно Тир фон Рауб, Черн
ый, Contra Mundi, пообещавший когда-то не возвращаться в Лонгви, напророчивший Лон
гвийцу, что тот пожалеет об этом обещании.
Если верить Эрику, пророчество сбывалось.
Если вспомнить, как отреагировал тогда сам Лонгвиец, Ц пророчество име
ло все шансы сбыться в его пользу. Если этот шефанго и впрямь умеет играть
ся с вероятностями.
Нет, об этом лучше даже не думать. Так недолго и до того, чтоб почувствоват
ь себя куклой на ниточках. А этого ощущения, однажды пережитого, оказалос
ь вполне достаточно, чтобы не желать повторения. Если уж тобой играют в ку
клы, пусть это делает кто-нибудь, не уступающий по уровню прежнему куклов
оду. Тот был вроде как сам Сатана, мать его, гребаный Творец… и на меньшее Т
ир фон Рауб теперь не согласен.
А Лонгвиец утверждал, что Мастером может стать любой. Что любого можно на
учить летать Ц научить танцевать, Ц что все зависит только от целеустр
емленности и силы воли ученика и учителя. А еще Лонгвиец не признавал ник
акого барьера. И складывалось впечатление, что для него не существует та
ких понятий, как «талант» или хотя бы «предрасположенность». Обманчивое
впечатление Ц Тир понял это, хоть и не сразу. На словах все выглядело прос
то: можно научить любого. На практике же отнюдь не всякий мог научиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139