Ц Помн
ишь, какие стояли холода? А Вилли и тех двоих парней засадили просто в наст
оящий ледник.
Порция говорила тихо; слова догоняли друг друга без остановки, а лицо сло
вно закаменело в горестном удивлении. Речь ее была похожа на тихий напев.
Но доктор не понимал того, что она говорит. Звуки отчетливо достигали его
ушей, но были лишены склада и смысла. Словно голова его была носом лодки, а
звуки Ц волнами, которые бились о нее и текли мимо. Ему казалось, что, если
он обернется назад, он там найдет упущенные им слова.
Ц …и ноги у них пораспухали, и лежали они там, и корчились на полу, и вопили
не своим голосом. Но никто не приходил. А они вопили три дня и три ночи, но н
икто не приходил…
Ц Я, наверно, оглох, Ц сказал доктор Копленд. Ц Ничего не понимаю.
Ц Нашего Вилли и тех двоих кинули в холодное, как ледник, помещение. С пот
олка висела веревка. Со всех троих сняли ботинки и босые ноги привязали к
этой веревке. Вилли и те двое лежали на холодном полу на спине, а ноги у них
были вздернуты вверх. И ноги у них пораспухали, и корчились они на полу, и о
рали не своим голосом. И было там холодно, как в леднике, и ноги у них порасп
ухали и отмерзли. И орали они три дня и три ночи. Но никто не приходил…
Доктор Копленд сжал голову руками, но все равно не мог остановить неотвя
зную дрожь.
Ц Я не слышу, что ты говоришь!
Ц И вот наконец за ними пришли. И быстро потащили Вилли и тех двоих в боль
ницу Ц ведь ноги у них распухли и отмерзли. Гангрена. У нашего Вилли отпил
или обе ноги. Бастер Джонсон потерял только одну ногу, а у третьего все обо
шлось. А наш Вилли на всю жизнь остался калекой. Обе ноги у него теперь отп
илены.
Произнеся эти слова. Порция нагнулась и стукнулась головой о стол. Она не
стонала, не плакала, только билась головой о добела вымытую столешницу. М
иска и ложка задребезжали, и доктор убрал их в раковину. Слова ее никак не
укладывались у него в голове, да он и не пытался их усвоить. Он ошпарил кип
ятком миску и ложку и сполоснул посудное полотенце. Потом что-то поднял с
пола и куда-то это положил.
Ц Калека? Ц спросил он. Ц Кто, Вильям?
Порция билась головой о стол; удары были ритмичны, как медленный бой бара
бана, и сердце его переняло этот ритм. Слова потихоньку ожили, наполнилис
ь смыслом, и он наконец понял.
Ц Когда его отошлют домой?
Порция уронила голову на руку.
Ц Бастер не знает. После этого их троих распределили по разным местам. Ба
стера послали в другой лагерь. А нашему Вилли осталось сидеть всего неск
олько месяцев, он небось скоро будет дома.
Они долго пили кофе, глядя друг на друга. Зубы у него стучали о край чашки. О
на налила себе кофе в блюдце, и несколько капель пролилось ей на колени.
Ц Вильям… Ц заговорил доктор Копленд. Когда он произносил это имя, он к
репко прикусил язык, и челюсть дернулась от боли. Они долго просидели мол
ча. Порция держала его за руку. Блеклый утренний свет серел за окнами. Там
все еще шел дождь.
Ц Уж если идти на работу, то пора, Ц сказала Порция.
Он проводил ее до прихожей и подошел к вешалке, чтобы надеть пальто и шаль
. В открытую дверь ворвался сырой, холодный воздух. На обочине тротуара си
дел Длинный, с головы его свисала промокшая газета, которой он спасался о
т дождя. Вдоль тротуара тянулась ограда. Порция держалась за нее, чтобы не
упасть. Доктор Копленд шел за ней в нескольких шагах и тоже хватался то и д
ело за штакетины. Длинный плелся сзади.
Доктор ждал, что на него нападет черный, неукротимый гнев, словно зверь из
ночи. Но гнев не приходил. Внутренности его словно были налиты свинцом, и о
н шел медленно, то и дело придерживаясь за забор или за холодную мокрую ст
ену. Он неуклонно погружался в бездну, пока уже дальше некуда было падать,
Ц наконец он достиг самого дна отчаяния и мог отдохнуть.
Он даже почувствовал от этого какую-то могучую священную радость. Недар
ом гонимые смеются и черный раб под ударами бича поет о своей оскорбленн
ой душе. Вот и сейчас в нем звучала песня, хотя это и не было мелодией, а лишь
ощущением ее. Но свинцовая тяжесть примирения налила его ноги, и толкала
его вперед только истинная, неуклонная цель… Однако зачем идти дальше? П
очему не остаться здесь, на самом дне беспредельного унижения, и не отвес
ти хотя бы на время душу?
Но он продолжал свой путь.

Ц Дядечка, Ц сказала ему Мик. Ц Выпейте горячего кофе, может, это вас по
дкрепит?
Доктор Копленд поглядел на нее, но не подал виду, что слышит. Они с дочерью
пересекли весь город и наконец дошли до переулка за домом Келли. Сначала
вошла Порция, а за ней и он. Длинный остался сидеть на крыльце. Мик и ее двое
братишек были уже на кухне. Порция рассказала ей о Вильяме. Доктор Коплен
д не вслушивался в слова, но голос ее то повышался, то понижался: в каждой ф
разе было начало, середина и конец. Кончив рассказ, она повторила его снач
ала. В кухню пришли другие люди и тоже стали слушать.
Доктор Копленд сидел на стуле в углу. От его пальто и шали, висевших на дру
гом стуле возле печки, шел пар. Шляпу он держал на коленях и длинными темны
ми пальцами нервно перебирал ее потертые поля. Желтые ладони были такими
влажными, что ему то и дело приходилось их обтирать носовым платком. Голо
ва у него тряслась, и все мускулы ныли от старания держать ее неподвижно.

В кухню вошел мистер Сингер. Доктор Копленд поднял голову.
Ц Вы слышали? Ц спросил он.
Мистер Сингер кивнул. В глазах его не было ни ужаса, ни гнева, ни сострадан
ия. Из всех, кто знал, что произошло, только его глаза не выражали ни одного
из этих чувств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113