в истории христианской церкви, да и не только
христианской, есть много не менее вопиющих образцов расхождения слова
с делом.
Все эти идеологические влияния не могли не сказаться на характере
легенды о Христе и запечатлевших ее книгах Нового Завета, когда эта
легенда перешла из среды евреев диаспоры в среду "языческого"
населения Римской империи. Христианская легенда отнюдь не возникла
сразу, как нечто готовое и законченное. Она формировалась постепенно,
и в ходе этого формирования различные социальные слои и национальные
группы, приобщавшиеся к христианству, накладывали на него свой
отпечаток, привносили в него часть своих прежних верований,
перерабатывали его в соответствии со своей классовой и национальной
идеологией.
*Первая книга Нового Завета - Апокалипсис* Формирование
христианской легенды начинается в первой новозаветной книге -
Апокалипсис, или Откровение Иоанна Богослова. В предшествующей главе
мы рассказывали об анализе этого произведения, который был дан
Энгельсом. Анализ Энгельса остался непревзойденным образцом
исследования по истории религии: все его положения не только не
поколеблены до сих пор, но нашли полное подтверждение в дальнейшем
развитии науки.
Напомним, что, согласно Энгельсу, Апокалипсис написан в период
второй половины 68 г. - первой половины января 69 г. н.э.
А Апокалипсисе мы видим самое начало процесса отпочкования
христианства от иудейской религии. Здесь иудейский религиозный элемент
еще сильнее, чем христианский. Как по форме, так и по содержанию
Апокалипсис мало чем отличается от многочисленных иудейских
апокалипсисов. Можно сказать, что он непосредственно примыкает к
последнему по времени произведению Ветхого Завета - к книге Даниила, а
также к не вошедшим в канон апокалипсисам Варуха, Еноха, Ездры, Моисея
и т.д.
Об Иисусе Христе как человеке в Апокалипсисе еще нет ни слова.
Речь идет только о небесном существе, притом говорится о нем
чрезвычайно загадочно и неясно. Он именуется агнцем божиим, а иногда
Иисусом и Христом, но все эти имена означают не человека, реально
жившего на земле, а таинственное потустороннее существо, сына бога.
Советский историк Р.Ю. Виппер высказал предположение о том, что
произведение, известное нам теперь под названием Апокалипсиса, состоит
из двух пластов, первый из которых появился в 68 г., а второй был
присоединен к первому только через несколько десятилетий. Агнцем
Христос именуется в ранней основе Апокалипсиса, наименование же Иисуса
Христа - более позднего происхождения. Возможно, что это и так. Во
всяком случае, остается незыблемым, что основа Апокалипсиса
представляет собой первую новозаветную книгу и что в этой книге
говорится не о человеке по имени Иисус, а о боге или божественном
существе.
В Апокалипсисе нет речи о земной жизни Иисуса Христа как
человека. Позднейшего учения Нового Завета о первом и втором
пришествиях Христа еще нет. В прошлом была жертва агнца богу, в очень
далеком прошлом, еще "при сотворении мира". А в будущем Христос должен
явиться сразу во "всей славе", причем свет спасения тогда возгорится
лишь для евреев, а отнюдь не для всего человечества. Весь строй
образов и изречений Апокалипсиса выдержан в духе иудаизма. О
двенадцати "коленах Израилевых" говорится как об основном элементе
будущего царства мессии. В числе спасенных фигурируют по 12 тысяч
человек от каждого колена, что составляет всего 144 тысячи
праведников, спасаемых в первую очередь; имена "колен Израилевых"
присваиваются Апокалипсисом двенадцати воротам "сияющего града".
Центром, в котором должен возродиться мир, признается Иерусалим.
Ветхозаветным духом буквально дышит каждая строчка Апокалипсиса. Он
проникнут гневом в отношении Рима, "вавилонской блудницы", он ждет его
сокрушения и гибели. Никакого всепрощения и любви нет еще и в помине.
Наоборот, жажда мести и предвкушение этой мести наполняют Апокалипсис.
Правда, имеется в виду, что мстить будут не люди, а мессия, когда он
придет. Апокалипсис полон нетерпения, он взывает к мессии: "ей, гряди,
господи!", приди скорей, ибо невмоготу уже становится теперь. Он прямо
упрекает бога: почему так долго не мстишь за страдания праведников?
Легко понять, как сложилось такое умонастроение в период
появления Апокалипсиса. Иудейская война была в разгаре, но ее
перспективы не могли вызывать сомнений: восстание было обречено на
поражение. Запертым в нескольких городах повстанцам, изолированным
фактически от остального мира, предстояло после ожесточенного
сопротивления сложить оружие и частью пойти на распятие, частью -
заполнить рабские рынки Римской империи. У еврейства диаспоры,
знавшего мощь римской военной машины, не могло быть в этом сомнений.
Единственное, на что можно было надеяться, - это месть за все
страдания! Но реально мстить они были бессильны, приходилось надеяться
на то, что за них отомстит мессия.
Эта мечта утешала и поэтому могла увлечь массы. Больше того, она
таила в себе возможность нового фантастического построения о том, что
мессия уже пришел и сделал что-то важное для спасения людей. Но далеко
не все, ибо реальных перемен еще нет. Значит, он придет еще раз...
Представим себе общину верующих в Александрии или другом городе
еврейской диаспоры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131