Под колесами захлюпала
дождевая вода - он ехал через большую, круглую стоячую лужу. Над самой
землей колыхались волокна тумана, они обвивались вокруг темных древесных
стволов и ускользали в высокую траву. Еще минут через десять (Кип все
гадал, не сбился ли он с пути и в этот раз) дорогу перегородило поваленное
дерево. Кип остановил джип вплотную к нему: дерево еще жило, когда его
свалили, - на стволе виднелись отметины от топоров. Значит, он все-таки
ехал правильно.
Кип вылез из джипа, перешагнул через дерево и дальше пошел пешком.
Когда мотор смолк, крики птиц стали как будто бы громче, одни -
пронзительные и надменные, другие - грустно-нежные. Чуть дальше Кип
заметил лицо, нарисованное золой на стволе дерева: круглые неподвижные
глаза, разинутый зубастый рот. Предостережение, подумал Кип. Знак,
отгоняющий любопытных - а может быть, и нечто большее, чем явная ссылка на
каннибальское прошлое карибов. Миновав рисунок, констебль услышал в
джунглях топот бегущих босых ног, сминающих листву. Звук быстро затих
вдали. Кип понял: его увидели.
Меньше чем в ста ярдах впереди начиналась вырубка; он увидел
индейскую деревню - два десятка убогих лачуг из некрашеных досок, за много
лет выгоревших на солнце и отмытых дождями. Посреди деревни стояла
захудалая лавчонка с полупровалившейся крышей; местами черепицы не было
вовсе и просвечивали доски. Жестяные щиты рекламировали "КОКА-КОЛУ" и
"ТАБАК ПРИНЦ АЛЬБЕРТ". Сразу за деревней, на выходящем в синий простор
Карибского моря мысе Кариб-Пойнт, темнела приземистая башня заброшенного
маяка; она уже начала рассыпаться от времени, подножие ее заросло зелеными
лозами, а стекла на площадке давно разбились. Между домами были натянуты
веревки, на них сохло застиранное ветхое белье, кое-где на маленьких
квадратных участках земли росли тощий маис и бобы.
Голый малыш снаряжал в плавание по грязноватой луже выструганную из
куска дерева лодочку; он поднял на Кипа удивленные глаза. Целая стайка
детей при виде нагрянувшего в Карибвиль констебля кинулась наутек, их
желтый гладкошерстный пес побежал следом, остановился, зарычал и облаял
Кипа. Перед магазинчиком собралась небольшая толпа - зоркие блестящие
глаза, черты резче и суровее, чем у жителей Кокины, золотисто-смуглая
кожа. Красивая женщина с длинными черными волосами несла на голове
корзину; завидев Кипа, она остановилась как вкопанная, потом опомнилась и
удалилась в сторону одной из хижин. За его шествием по деревне украдкой
следили из окон, из-за дверей-ширм. Он чувствовал враждебность
карибвильцев. Они так и не признали его лицом, облеченным властью,
представителем закона на острове, и вообще не любили тех, кто своим
происхождением был связан с англичанами.
Когда Кип приблизился к магазину, толпа расступилась и рассеялась так
быстро, что он не успел с ними заговорить. Он стоял у порога и осматривал
деревню. Единственная дорога спускалась с холма к полукружью песчаного
берега. У верфи в Карибской бухте стояли на приколе несколько старых
ржавых баркасов, Кип даже разглядел на палубах людей. Еще дальше на пляже
стояла бетонная громада недостроенного отеля: стальной каркас и голые
стены. Когда-то англичане решили построить здесь гостиницу с видом на
море, эспланадой вдоль берега и пристанью для яхт, но проект провалился, и
теперь остов этого сооружения высился здесь безмолвным стражем
остановленного прогресса: джунгли вернулись и заключили его в свои зеленые
объятия, а ящерицы и пауки провозгласили укрытием от зноя.
- Что вам нужно? - спросил кто-то, немилосердно коверкая слова и
мешая английский с испанским.
Кип оглянулся. За дверью-ширмой стоял подбоченясь грузный мужчина в
футболке. Очень короткую стрижку искупали темные, блестящие, чрезвычайно
пышные баки. Горящие угольки глаз под густыми черными бровями разглядывали
констебля с любопытством и недоверием.
- Я хочу видеть вождя, - сказал Кип.
Индеец помолчал и смерил его взглядом.
- Зачем?
- По долгу службы.
- Да? Что ж, тогда можете переговорить со мной: я деверь Чейна.
Кип отрицательно покачал головой:
- Так не пойдет. Чейн здесь или нет?
- Нет, - ответил мужчина. - Он ушел утром в море на своей лодке.
Кип не поверил. В стороне он увидел еще двоих индейцев, крепких и
плечистых. Привалясь к разрушенной кирпичной стене, они наблюдали за ним.
Один делал вид, что чистит ногти ножом.
- Мне нужен Чейн, - сказал он, пристально глядя на них. - В Кокине
случилась беда. Погиб человек, и я хочу знать...
- Мы слышали про это, - перебил Чейнов деверь. - Про все. Так вы,
значит, прикатили сюда выпытывать как да что - не наша ли это работа
ненароком? Уходите, констебль. Вас здесь не больно-то жалуют.
- Спасибо за помощь, - язвительно поблагодарил Кип, краем глаза следя
за парочкой у стены. - Я знаю, где живет Чейн. Я сам его найду. - Он пошел
прочь. Мужчина крикнул ему вслед: "Поаккуратней, констебль! Тут вам не
какая-нибудь сраная розовенькая Кокина!" Послышался смех, кто-то выругался
и сплюнул, но Кип не обратил на это внимания. У дверей дома в конце ряда
ветхих лачуг он постучал. Подождал и постучал снова. Дверь приоткрылась,
осторожно выглянуло хорошенькое, гладкое женское личико.
- Я ищу его, - сказал Кип.
Женщина мотнула головой и прибавила несколько слов на быстром местном
диалекте.
- Нету, - сказала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94