знал столярное и строительное дело, был медником, умел вытесывать мельничные жернова, владел еще несколькими ремеслами... Изобретательностью и талантом Ятима создан был и сад на горе Чаган.
Пятнадцать лет назад, когда у юноши Сайда Али еще только начала пробиваться бородка, его отец Ятим в один из осенних дней начал работу, цель которой никто в селении угадать не мог. Вдвоем с сыном, уйдя на гору Чаган, он выбрал на ее крутом склоне место и взялся копать от века не тронутую человеком землю. Ятим тогда был пятидесятилетним крепким мужчиной. Сбросив домотканую рубаху, подставив холодному осеннему ветру и мелкому дождю худобу своего- здорового тела, он с размаху с такой силой бил киркой землю, что высеченные искры разлетались далеко вокруг. Следуя примеру отца, другой киркой старался так же работать и Сайд Али...
— Эй, муж божий, что ищешь? — приблизившись, понаблюдав за столь яростной работой, спросил Ятима односельчанин-пастух.
— Клад ищу,— коротко ответил Ятим.— Зарытую тут казну.
Какой тут мог быть клад, на открытом всем ветрам склоне? Пастух поглядел, постоял, ушел. Но с того дня наблюдатели, посматривавшие издали, не переводились. Ятим и Сайд Али ходили на склон Чагана ежедневно, работали от зари до зари, и скоро стало ясно: роет Ятим не яму, а длинный, поперек склона, ров, нагромождая вынутую землю вдоль нижнего его края,
До первого снега ров был уже длиной в сто шагов, а глубиной в половину человеческого роста. Зувайрцы, так и не разгадав секрета затеи Ятима, судачили в селении о том, к чему же в конце концов эта работа приведет...
Прошла осень, прошла холодная зима. Вершины и склоны гор, посевы, сады покрыл глубокий снег. И однажды, прервавший было свою работу, Ятим вновь, к изумлению односельчан, вышел вместе с сыном на гору, взяв мотыги на одно плечо, лопаты — на другое. Все селение наблюдало, как, пробираясь |чуть не по пояс в снегу, рискуя свалить на себя лавину, два одержимых взбирались к вырытому ими осенью рву.
Взобрались. Подгребая ко рву с крутосклонья снег, обнажив вокруг мерзлую землю, они забрасывали ров снегом, утаптывали обушком мотыги, утрамбовывали его, набрасывали и уминали слой за слоем... Работа была нелегкой, цель ее не мог угадать даже Сайд Али: отец ничего не объяснял сыну, а сын из почтения к отцу не осмеливался задавать вопросы...
Так работали они этот день и следующие дни,— работали две недели, пока ров до краев не оказался заполнен плотно утрамбованным снегом. И тогда закрыли его сверху пластом смешанной со щебенкой глины, до твердости уплотнили его ногами и обушками мотыг.
В начале весны Ятим повел с собой на Чаган жену, больших и малых детей, велел всем собирать камни с поверхности склона, ниже рва. Здесь склон выгибался в почти пологую площадку,—такое уж место выбрал осенью, начиная свою работу, Ятим. За три недели все обозначенное Ятимом место было очищено от камней,— их, и щебень, и гальку перенесли на края участка, выложили из них оградившую весь участок стенку.
Затем Ятим и Сайд Али вскопали весь участок, перевернули комья земли верхом вниз, размельчили. Потом отправились вдвоем, взяв с собою осла, в Ховалинг, навестили садоводов, взяли в садах у друзей-соседей саженцы яблонь, персика, абрикоса, черешни и, привезя их на освоенную землю, посадили в несколько рядов...
Почти все саженцы принялись. Й летом, когда склоны гор оказались, как всегда, выжженными зноем, все принявшиеся деревца на участке Ятима, питаемые влагой, просачивавшейся из снегохранилища, оставались, на общее удивление, зелеными.
Признав опытность и умение Ятима, односельчане спрашивали его: у кого научился он такому, никем но виданному способу разведения и орошения сада?
— У снега, земли, у травы и лишайников научился! — ответствовал Ятим и рассказывал том, что приметил он в свое время в селении Кальтачинар, в хозяйстве своего брата. Дом брата был на краю склона. Всякий раз, когда требовалось обмазать глиной крышу и стены, то разводили эту глину сразу позади дома. Там образовалась глубокая выемка. В зимнюю пору, сгребая снег с крыши, брат сбрасывал его в выемку. Как раз в той же выемке, позади дома, под крышей брат привык привязывать скот. Топчась на том месте или проходя по нему на пути к пастбищу или с пастбища, скот плотно утрамбовывал сброшенный с крыши снег. Ятим, частенько навещая брата, подметил: пока не было выемки, трава, выросшая по склону ниже дома, обычно к середине лета засыхала. А с тех пор как выемка появилась и скот втаптывал в нее снег, склон ниже выемки зарастал густой ярко-зеленой и высокой травой, которая в течение всего лета не только не засыхала, но все более буйно разрасталась,— человеку по пояс, зеленела до глубокой осени!
Вот тогда-то, приметив, что рост и цветенье травы зависели от влаги случайно образовавшегося снегохранилища, Ятим и решил вырастить на склоне горы Чаган плодовый сад и развести виноградник.
Три года подряд забивал Ятим снегом ров над своим удивительным садом. И плодовые деревья Ятима начали плодоносить. На серой рубашке горы Чаган появилась зеленая заплатка. Народ назвал ее: «Сад Ятима»... Ятим успел испробовать плоды от четырех урожаев своего сада, прежде чем оставил навсегда этот мир. «Сад Ятима» достался в наследство Сайду Али.
Но нелегко было каждый год подправлять ров и набивать его снегом. Поэтому, желая сберечь сад, Сайд Али принялся разыскивать на горе Чаган другой источник воды. Наконец в трех верстах от сада, под одной из гряд, разыскал под камнями небольшой родник. Это была замечательная находка,— Сайд Али потрудился с год, провел от родника к саду узенькую оросительную канавку, пустил по пой воду родника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146