..
В полном молчании слушал народ голос певца, окружив его.
Восэ тоже встал, накинул на плечи чекмень, подошел к костру. Молчал, когда его почтительно взяли под руки, усадили рядом с певцом. Тот, находя все новые слова, пел с нарастающим волнением, песня лилась свободно, как вода в роднике. Лица слушателей были серьезны, взоры устремлены вдаль или на пламя костра. Казалось, люди погрузились в глубокое раздумье и только сейчас осознали, на какое огромное, полное опасности дело они поднялись... Тронутый, Восэ поблагодарил певца:
— Будь счастлив, живи долго! Твоя песня воодушевляет, прибавляет нам силы...
Длится в спокойствии ночь. Как всегда, величественно бескрайнее, многозвездное небо. Кое-где, среди объятых тьмою лугов, на склонах гор мигают порхающие светлячки. Время от времени до слуха бодрствующих доносятся голоса караульщиков, беседующих людей, писк насекомых, конское ржанье. Сияющий челн месяца, оторвавшись от гребня горы, вплывает в просторы ночного неба. Восэ надоело слушать похрапывание Сайда Али, он забрал войлочную подстилку, вышел из шатра. Неспокойный сон, на час смеживший его веки, совсем истаял, испарился. Восэ повалился навзничь на зеленую сочную траву, перед ним снова пролетели события недавних дней — после боя под рощей у Мазар-и-Додарака...
Вот огромный костер над Сурх-Сакау. На вторую ночь после победы Восэ с друзьями добрался туда и, притащив в изобилии дров, сложив их высокой башней, поджег, выполняя обещание, данное беднякам. Пламя костра было видно далеко-далеко окрест — начиная от Бальджуана на юго-западе и кончая другой стороной кругозора — Тавиль-Дарою на северо-востоке. Его видели и в Сари-Хосоре и во всех окрестных и даже высокогорных селениях Дар- ваза. А там, где увидеть его не могли, по приказанию Восэ были расставлены посты на вершинах гор, чтобы сообщить о появлении сигнала жителям упрятанных в тесные и глубокие ущелья селений. Костер на горе Сурх-Сакау призывал всех угнетенных к восстанию. С той самой ночи к подножию Сурх-Сакау со всех сторон из дальних и ближних селений стекались повстанцы.
Какую радость испытывал Восэ, увидев прибывшего с отрядом всадников своего названого брата — богатыря Назира. Он привел в качестве конюха своего личного врага — сари-хосорского амлякдара. Бывший надменный амлякдар покорно и подобострастие исполнял каждое приказание Назира, кормил его коня, поил, скреб и седлал. Вспомнив об этом, Восэ не удержался от смеха... Дальновидный и рассудительный Назир дал очень разумный совет: прежде всего, и как можно скорее, послать человека к кулябцу Тугаю, чтобы привлечь его к себе. Что из того, что Тугай вор и разбойник? Он зол на правителя Бальджуана за то, что тот увел три тысячи локайских овец. Ничего удивительного не будет, если, горя чувством мести к Мирзо Акраму, Тугай поможет Восэ.
Действительно, Назир это хорошо придумал,-Восэ это и в голову не пришло. Выбрав бачкаконца Одину, Восэ сразу же отправил его в Куляб к Тугаю. На следующее
же утро Одина вернулся к Восэ вместе с Тугаем и самыми бесшабашными его сотоварищами: бесстрашный предводитель конокрадов явился для переговоров. После небольшого спора Тугай согласился прибыть в Бальджуан в день нападения на город, привести с собой от двухсот до трехсот соплеменников, но при условии: получить от Восэ половину трофеев — зерна, денег, скота, какие будут захвачены в Бальджуане.
Восэ было задумался, но Назир посоветовал ему: «Согласись, нас много, а локайцев у Тугая мало. Бог даст, захватим Бальджуан, тогда возьмем Тугая в узду, дадим ему соответственно числу его людей и их заслугам, а грабить нас не дадим ему!»
Восэ согласился. Тугай уехал.
Еще одно предложение сделал Назир, какое никому другому не пришло на ум. Он собрал вокруг костра народ, вынул из мешка новый белый чекмень, кушак и меч, вскочил на большой камень и обратился к восставшим:
— Мусульмане! Бедняки! Раз мы восстали, нам нужен предводитель, военачальник, повелевающий походом. Наш предводитель — Восэ! Что вы на это скажете?
Люди единодушно, с криком, шумом поддержали Назира, одобрили сделанное им предложение.
— Аминь! — провел руками по лицу Назир, и все последовали его примеру.— Правителя Мирзо Акрама больше не признаем, лишаем его чина и власти. Отныне наш правитель, которому безоговорочно подчиняемся все мы,— Восэ!
Под веселый и одобрительный шум собравшихся Назир надел на Восэ чекмень, опоясал его кушаком, подвесил к кушаку меч.
«Правитель? — посмеялся Восэ. — Прости меня бог! Правитель — маслодел, бедный крестьянин, собиратель валежника!.. Ну и дела творит этот Назир!»
Поступок Назира удивил его названого брата, зато следующая задумка Назира обрадовала Восэ. Они сидели в доме одного из жителей подгорного селения Сурх-Сакау, в гостином домике, и болтали о том о сем.
— Твоя семья — жена, дети — в Карамушаке? А как они поживают?
— Даже не знаю. Времени и случая проведать не было.
— Соскучился?
Ничего, брат, не поделаешь.
— Хорошая женщина Аноргуль. Умница, скромная, приветливая и ласковая. Благодари бога, замечательная жена тебе, брат, досталась. Ах, была б у меня жена, хоть немного похожая на Аноргуль. Помнишь, как вы вдвоем убежали из Дарваза, как она тебя выручила, спасла в Шахидоне?
— Если бы ты не помог, не поручился бы амлякдару и судье, плохо мне было бы!
— Ты должен быть благодарен Аноргуль. Она не побоялась ни отца, ни чиновников, ни солдат, держалась за тебя, пока не высвободила.
— Это вы оба спасли меня.
— А потом она оказалась такой женой, что все мы тебе завидуем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146