Привратник тебя задержал, ты ему сказал: «Я из Бальджуана приехал, сказать мне нужно что- то беку!» Привратник спросил твое имя, ты ему ответил: «Зовут меня Кабиром, иди скажи беку, он меня знает». Привратник послал к беку охранника, а я подошел к тебе и сказал: «А, проклят будь твой отец, мятежник! Ты что здесь делаешь?» Ты приложил руку к губам: «Молчи! Уходи, не называй меня! Ты меня не видел, я тебя!» Потом охранник вышел и ввел тебя внутрь... Когда ты вышел из дома, в руках у тебя был сверток; ты уже уходил, а я тебя догнал возле помещения миршаба: «Что у тебя в свертке? Разве правитель одарил тебя?»—и, приоткрыв уголок, заметил там халат алачовый и сапоги. Я еще пошутил: «Ты халат или сапоги дай мне! Не дашь, я твою тайну раскрою, сообщу Восэ о твоем шпионстве!» Ты закричал: «Попробуй! У тебя одна голова или несколько?»
— Ложь! — прервав его, заорал Кабир.— Мусульмане, он лжет! Клевета!
Вдруг Восэ приказал людям:
— Идите, обыщите его дом, найдите подаренное правителем!
Он угадал: из дома Кабира принесли новый алачовый халат и сапоги на высоком каблуке.
Доказательств больше не требовалось. По приказу Восэ Кабира повесили тут же на ближайшем дереве.
Но Джобир тоже не избрал своей участи. Восэ приказал и его казнить:
— Ты был прислужником у мангытов, столько лет мучил людей, кусал их как собака, рвал на части как волк. День возмездия настал! И тебе следует умереть!
Восэ был воплощением мести угнетенного парода. Один
из всадников ударил Джобира дубинкой по голове, он упал.
Его повесили на дереве рядом с Кабиром.
После этого мстители поднялись в горы.
В пути несколько человек, с разрешения Восэ, отделились от него и отправились по своим ущельям и селам.
А сам Восэ, сопровождаемый Любом, Хикматом, Захиром и еще несколькими всадниками, остановился в маленьком селении Девлох, расположенном высоко в горах. К нему вела узенькая, извилистая тропинка, по которой не всякий мог пройти...
Сановный богослов хаджи Якуб, уложив муллу Сафара спать у себя в гостином доме, поспешил в крепость. Заявив Мирзо Акраму: «Да возблагодарит властитель меня, след Восэ отыскался! —- рассказал ему о свидании с Сафаром, о том, как хитро допытался у него о местопребывании Восэ, и, наконец, радостно сообщил, что Восэ спрятался в Гульдаре, за водопадом.
В тот же вечер правитель отправил в Гульдару кара- убеги Давлята с шестьюдесятью вооруженными солдатами.
Быстро, без остановок караулбеги в полночь добрался до Ховалинга. Там его никто не встретил: все «уважаемые», «большие» люди за день до этого были либо убиты во время налета Восэ, либо сбежали.
Отдохнув часок, солдаты снова двинулись в путь и к полудню добрались до Гульдары. Окружили селение и водопад, но вскоре выяснилось, что Восэ там нет.
Один соперник старосты Юнуса, мечтавший занять его должность, донес на него Давляту. Солдаты вывели Юнуса с сыном из дома и, избивая, потащили к караулбеги. Он был на площади перед мечетью. На голову несчастного Юнуса набросили жмых и подожгли. Староста горел долго, в ужасных мучениях, издавая нечеловеческие крики и вопли, пока наконец не затих. Его четырнадцатилетнего сына убил сам караулбеги, воткнув кинжал в горло юноши.
Жители высокогорного селения Девлох — пастухи — были сторонниками Восэ и многие принимали участие в восстании. Они приютили у себя, спрятали в одном из домов Восэ, Аюба, Захира и еще четверых их товарищей.
Прошло три дня, на четвертый день вдруг появился Мухаммед Али, тот самый, который во время неудачного нападения Восэ на тюрьму в Бальджуане вместе с Одиной попал в плен к солдатам правителя. Друзья узнали его, только когда он заговорил: вместо длинных усов и пышной густой бороды, пучками торчала щетина; голову охватывала старая, с потертым мехом казахская шапка; на лице и на шее запеклось несколько грязных, потемневших ран; Мухаммед Али хромал на одну ногу и шел, опираясь на палку, превышающую его рост. Он походил на нищего или на юродивого-бродягу. Этот бачкаконец с начала восстания и до дня пленения был все время с Восэ.
Мухаммед Али рассказал, как по приказу правителя он был брошен вместе с раненым Одиной в тюрьму и как встретился там с Назиром, Назимом и другими повстанцами, как, испытав немало мучений, бежал из тюрьмы, двое суток скитался и прятался по склонам гор и пещерам, притворился хромым, отрезал усы и бороду, горящими углями прожег в нескольких местах лицо и шею, посыпал на них золу, постарался изменить свой вид, чтобы его не узнали. На третью ночь пришел он в Дара-и-Мухтор, справился о Восэ. Махмадин назвал ему селение Девлох, вот он и пришел сюда... Махмадин тоже был товарищем Восэ, но, когда Восэ уходил из Дара-и-Мухтора, он остался в сельце Богча, где лежал его больной отец. Он знал, куда уходит Восэ, ибо должен был последовать за ним, но почему-то до сих пор не появился. Мухаммед Али сказал, что отец Махмадина вчера умер, после поминок Махмадин тоже придет сюда.
Восэ спросил о своих друзьях арестантах. Мухаммед Али рассказал, что Назир, Назим и Одина помогли ему бежать и поручили: если найдешь Восэ, передай ему наш привет, скажи, чтобы он не старался вызволить нас, это бесполезно, только сам попадется, что нам суждено, то и будет, а он пусть позаботится о себе, и лучше всего — пусть ищет прибежище в Афганистане.
Восэ как-то безразлично отнесся к приезду Мухаммеда Али. Вообще он находился в состоянии, близком к равнодушию, апатии. Часами он сидел молча, уставив глаза в землю, и ни с кем не разговаривал.
Мухаммед Али был очень подвижен и деятелен, без конца повторял Восэ, что тот, дескать, должен выполнить завещанное его обреченными друзьями — бежать в афганскую сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146