Буду справляться о тебе всякий раз, когда приеду на базар, привозить тебе муку и еще что-нибудь...
Большими блестящими глазами вглядывалась молодая женщина в жесткий рот человека, спокойно, словно ножом отрезавшего эти слова. Не вытерпела, разрыдалась, прижала к груди ребенка, целуя, залила слезами его сморщенное личико и шею. Потом, с мучительным стоном передав младенца в объятия старухи, встала и решительно последовала за мужчиной в красном чекмене.
Среди бела дня, на глазах у Восэ совершилось такое, что, по-видимому, для здешних мест считалось обычным делом, происходящим каждый день, каждый час... Но почему же не плавятся камни города, не низвергается в реку крепость правителя, почему — о горе не сдвинутся с места роскошные мечети и училища богословия?.. На глаза Восэ навернулись слезы, но почему, почему же только на его глаза навернулись слезы, а никто другой вокруг будто бы ничего и не заметил? Восэ стоял среди улочки ошеломленный, считая зазвучавшие в эту минуту призывом к дневному богослужению голоса муэдзинов... Он и сам не знал, зачем он считает, но насчитал их шестнадцать — значит, в городе этом шестнадцать мечетей... Прослушав призывы, Восэ словно бы очнулся, медленно побрел дальше вдоль лавок, чайных, харчевен, торговых рядов, ставших после призывов к молитве менее оживленными или совсем затихшими...
Почувствовал голод. Вспомнил, что нет у него ни гроша. Подумал: надо было не рассматривать город, а искать работу. Он мог бы наняться носильщиком или носить воду и колоть дрова для поваров или самоварщиков,— заработать себе хоть грош...
Восэ кинулся искать на базаре такую работу, но найти ее оказалось не легко: таких, как он, нуждающихся в куске хлебной лепешки, было полно. Усталый, уже было потерявший надежду добыть на базаре денег на пропитание, он вдруг услышал чей-то оклик: «Э-ге-э-э, брат Восэ!»
Обернувшись, увидел торопливо приближающегося к нему Нияза, обрадованно ответил:
— Это ты, Ниязджан?
— Я тебя с утра ищу!..
Они отошли в сторонку от края базара, сели у большого пруда под запыленным платаном.
— Ты почему ушел от моего дяди, брат Восэ? И почему не взял у него деньги?
— Твой дядя меня оскорбил, унизил.., Всякий, кто меня оскорбит,— мой враг, и я в таких не нуждаюсь!
— Но ведь ты в этом городе чужой, как проживешь без денег?
— Будет здоровье, найду себе на пропитание, милый Нияз!
— Поденщиком станешь?
— Нет, торговцем стану! — засмеялся Восэ.— А зачем ты меня искал?
— Захотелось увидеть тебя. Ушел не простившись, кроме того... я знал, что у тебя ни гроша, ни пристанища. Брат мой, Восэ, я припрятал с десяток сребреников,—Ни-
яз вытянул деньги из прореза в поясной тесьме.— Возьми, пригодятся тебе, пока ты найдешь себе работу.
Благодарный Восэ ласково глянул в глаза Нияза:
— Где взял их?
— У меня было четыре монеты, а потом дядя на праздник окончания поста месяца рамазана дал денег, а еще в Гузаре дал три сребреника: купи, сказал, себе халвы и поешь.
— Оставь их себе, Ниязджан. Тебе самому пригодятся...
— Сейчас они мне не нужны, бери их, брат; когда у тебя будут деньги, вернешь!.. Не умрем — встретимся! — Нияз сунул монеты в ладонь Восэ...
— Что говорит обо мне хозяин? — спросил Восэ.
— Слышал я разговор, говорит зятю: «Восэ денег не взял, его дело. Поголодает, помечется, еще пожалеет!» А зять ему: «Этот Восэ, хоть беден, но горд и смел, оказывается! Вы сами признали: в пути он хорошо служил. А я скажу: уход за четырнадцатью лошадьми в таком трудном пути — дело не легкое. Если бы вы заплатили ему добавочных двадцать — тридцать монет, ничего не случилось бы с богатством вашим!» А хозяин зятю в ответ: «Но ведь Восэ позорил меня, грубил мне в лицо. Добро ему делать за это, что ли?»
— А не ругал тебя хозяин за то, что ты рассказал все о револьвере?
— Залепил две пощечины и притом промолвил: «А за твой рассказ о бесплатных штанах, обуви и халате в Гузаре я еще тебя проучу дома... Здесь, у чужих, для такой науки не место!»
— А пока за меня побить тебя можно было?
— Ничего, брат Восэ, ты тут ни при чем. У меня просто чесался язык, когда я слушал его вранье, ну не стерпел, и все!
— Ты, оказывается, бесстрашный, Ниязджан! Любишь правду! Никогда не забуду твое заступничество!
Нияз сообщил, что наутро он с дядей вдвоем на своих двух конях отправятся вместе с какими-то попутчиками в Бухару.
И друзья, обнявшись, расстались...
Восэ купил на базаре лепешку, кусок вареной баранины, устроился с ними в чайной, спросив себе чайник. Затем до вечера, по чьему-то совету, бродил по «базару поденщиков», найдя за одной из мечетей и такой базар, где, в тени карагачей, одетые в лохмотья люди с серпами, мотыгами и веревками ждали, не наймет ли их кто-либо... Но некий дюжий бородач при Восэ выбрал себе лишь одного из всех и увел с собой. Остальные, как и Восэ, прождали напрасно допоздна и поодиночке разбрелись. На ночь Восэ забрался в одну из окраинных мечетей, проспал до утра на полу.
Утром он сговорился за две монеты наносить для ближайшей к мечети чайной на весь день воды и наколоть дров. Чаевничий направил его к какому-то старому мулле, который пишет людям письма и заявления. Восэ нашел этого старика в мечети Чорсу — очень худого, с ввалившимися щеками, с очками на глазах, перевязанными ниткой. Сидя на табурете, под гулким куполом безлюдной высокой мечети, этот старик, макая свое тростниковое перо в чернильницу, стоявшую рядом с ним на земле, писал что-то на плотном листе бумаги, прижимая его к своему колену. Выполняя просьбу какого-то земледельца, сидевшего перед ним, он сочинял для него письмо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146