Солнце коснулось горизонта, утроившись в размерах благодаря ат­мосферному параллаксу, над океаном плыли да­лекие облака, словно охваченные огнем. И настолько иллюзорным было это мгновение, что Николь даже глазом не моргнула, когда перед ней вдруг появился смеющийся Поль, зааплодировав­ший ее выступлению, насмешливо изогнувший брови, словно предупреждая, что не стоит при­нимать рукоплескания близко к сердцу. Ее со­весть в облике Паоло. Он любил океан не меньше Николь, хотя вечно сетовал, что и американские пляжи, и блуждающие по ним женщины куда скучнее и добропорядочнее, чем у него на роди­не, в Рио-де-Жанейро. В прошлом году отца Поля назначили послом в Бразилию, и они вдво­ем навестили его во время отпуска. «Как, ну как мне сообщить ему, что Паоло погиб?!» - поду­мала Николь, с помощью песни Лайлы скрывая подступившие слезы. Поль познакомил ее со всеми своими любимыми местечками, и к концу двухнедельного визита она стала такой же раско­ванной и вольной, как любая carioca. Перемена поразила обоих, поскольку ни один из них не по­дозревал в ней подобных способностей.
Теперь настала очередь Кьяри - он заиграл тихую, горестную народную песню, в которой говорилось о ньюфаундлендском моряке, забрав­шемся далеко от родины в чужие моря, и о том, как его снедают мечты о неоткрытых землях и тоска по близким. Андрей знал слова, и от его чистого голоса, зазвеневшего в вечернем воздухе, у Николь побежали мурашки. Солнце зашло, небо превратилось в бархатный купол над их го­ловами, и Николь впервые узрела звезды чужой планеты. На песок легли двойные тени - отбро­шенные светом костра и взошедшей на востоке полной луны. Она казалась крупнее, чем земная - то ли благодаря своей величине, то ли из-за более низкой орбиты; и то, и другое означает, что приливы на планете очень сильны. Опустив глаза от рябого лика чужой луны, Николь обна­ружила тени, которых не было прежде. Не менее двух десятков чужаков, большая часть уцелевшей команды, расположились вдоль стены - стоя, сидя, парами, тройками. Наблюдая за землянами, они прислушивались к концерту-импровизации. Как только Кьяри умолк, Николь завела старин­ный шотландский рождественский гимн «Вассаил» - наверное, самую необузданно-веселую, добродушную и просто глупую песню в мире. Как Николь и надеялась, гимн закончился невпопад, в четырех разных тональностях, а исполнители хохотали как припадочные.
И вдруг по комнате раскатилась басовая, гулкая нота. Все подняли головы к вершине утеса, откуда исходил звук. Декорация смени­лась; песчаный пляж уступил место плоской ка­менной площадке, и Николь оказалась на вер­шине утеса. Костер исчез, но, бросив взгляд с обрыва, она увидела, что огонь весело потрескивает далеко внизу. Она лишь негромко при­свистнула от удивления перед гением програм­миста этой фантастической виртуальной реаль­ности. А еще перед мудреной техникой, которая может ее сотворить.
Капитанша прошагала мимо к пирамидке мет­ровой высоты в центре террасы и обратилась лицом к горизонту, воздев распростертые руки к небесам и издав высокий, переливчатый вопль, эхом заметавшийся вокруг. Немного помешкав, экипаж присоединился. Инопланетяне вторили каждому слову, встав полукругом перед памятни­ком, так что астронавты оказались между ними и пирамидкой.
- Церемония, - шепнула Хана.
- Похоже, поминание усопших, - отозвался Кьяри.
- Следует ли нам тут быть? - глаза Андрея забегали в поисках невидимой двери.
- По-моему, так и задумано, - прошептала Николь. - Им ничего не стоило отослать нас прочь, а уж после начинать. Они почему-то хо­тели нашего участия. А теперь - молчок. - Она заметила пару сердитых взглядов чужаков и вспомнила, насколько острый у них слух. - Мы и так слишком мешаем.
Жалобно запричитал какой-то инструмент вроде волынки. Его сменило мягкое, мелодичное звучание, поддержанное четким ритмом барабан­ного боя. Капитанша соединила руки над головой и опустила их к груди, приняв почти человечес­кую молитвенную позу. Резко выбросив руки назад и в стороны, она поднялась в воздух и на­чала танцевать, двигаясь с такой грациозной вы­разительностью, что легко заткнула бы за пояс лучших танцоров Земли.
В воздухе замерцал легкий туман, придавая происходящему чуточку сюрреалистичный, ска­зочный характер. Барабанный бой стал громче, и его настойчивая дробь заставила экипаж тоже вступить в танец и пробудила отклик в душе Николь. Пятеро инопланетян в сверкающих одеяниях двигались среди собравшихся, те сры­вали эти одежды лента за лентой - каждая лента своего цвета. Когда же эти пятеро добра­лись до пирамидки, на них остались простые белоснежные саваны. Капитанша плясала в воз­духе, а они синхронно вторили ей, один за дру­гим отталкивались от земли, исчезая в угольной тьме небес.
- Умершие возносятся на небеса, - едва слышно прокомментировал Кьяри.
Темп убыстрился, и Николь оказалась в кругу танцующих, прежде чем кто-либо успел ей поме­шать. Очередное крещендо - и трое оставшихся ощутили порыв, противиться которому не могли. Партнером каждому стал один из инопланетян, сверхъестественным образом прямо на глазах об­ратившийся в погибших товарищей. Хана танце­вала с Полем да Куной, Кьяри - с Кэт Гарсиа, Андрей - с Шэгэем, и каждый покойник был одет так же, как и инопланетяне. И лишь Николь танцевала одна, понемногу перемещаясь к пира­мидке, чтобы занять над ней капитанское место. И снова руки тянулись, чтобы сорвать с призра­ков радужные оболочки. Когда они приблизились к пирамидке, земляне попытались последовать за друзьями, однако их удержали ласковые, но силь­ные руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93