Взгляды их устремились к Николь, по­вторявшей капитанский танец, и постепенно ее безупречные движения и манеры стали все силь­нее напоминать инопланетянские. Как и прежде, призраки следовали ее движениям, но затем Ни­коль спустилась, чтобы обойти их, задержавшись на мгновение перед воплощением Поля, чтобы сказать последнее «прости». И они ушли. Бара­баны зарокотали громче, музыка зазвучала с пер­вобытной силой, туман еще чуточку сгустился, обжигая горло и легкие, как выпитое залпом ста­рое виски. Краешком быстро угасающего созна­ния Николь успела отметить, что их чем-то одур­манили, но не придала этому ни малейшего зна­чения. Сердце рвалось из груди, ее горе и отчая­ние были выставлены на общее обозрение, а уте­шение можно было найти, лишь безоглядно от­давшись танцу, изгнав боль усталостью. Она ока­залась лицом к лицу с капитаншей, а после, когда та отвернулась к Кьяри, - с Ханой. Николь ка­залось, что она разделяется надвое, обретая двой­ное зрение, охватывая вершащееся вокруг как бы извне, неким богоподобным взором. Улыбка капитанши наполнила душу Николь радостью. За весь вечер капитанша проделала лишь кратчай­ший тур с Ханой и Андреем, а потом танцевала лишь с Николь и Кьяри. И все чаще с Николь. Когда она отходила, место ее занимала Хана. Они ни разу не коснулись друг друга, но пространство между ними будто клокотало от неукротимой энергии, порождая узы, которые невозможно ни принять, ни отвергнуть. Николь гадала, почему Кьяри держится поодаль, и изумленно приоткры­ла рот, увидев, что его облик скрыт инопланетной личиной - то ли благодаря иллюзии, порожден­ной сознанием, то ли под действием голографических трюков. Кьяри лучился такой энергией и неукротимой волей, что даже сильнейший из чу­жаков не сразу решился бы вступить с ним в еди­ноборство. «Тигр, - подумала она, - мой тигр!» Но еще не додумав эту мысль до конца, уже знала, что заблуждается: отныне и навсегда он принадлежит только себе самому.
Душу обожгло новой болью, слезы опять под­ступили к глазам, и Николь самозабвенно отда­лась танцу. Капитанша ее больше не покидала. Словно со стороны Николь видела, как срывает с себя куртку, а за ней и спортивный костюм, как раздевается донага - кожа блестит от пота, глаза горят, зубы сверкают в улыбке. Круглые зрачки превращаются в вертикальные щели, угол­ки глаз загибаются кверху и даже облик изменя­ется, обретая сходство с чертами инопланетян. Кожу скрыл рыжеватый мех, украшенный бирюзовыми узорами, напоминающими узор на теле капитанши, а волосы преображаются в огненную гриву. На пальцах отросли когти, во рту клыки, Николь ощутила родство с инопланетянами. Она дома, среди друзей и близких, она счастлива.
Вздрогнув, она проснулась и глубоко потянула носом воздух, словно хотела убедиться, что жива. Затем обнаружила, что лежит в полутемной кают-компании. Рядом Кьяри, и больше никого. Их ос­тавили одних. Они с Кьяри обнажены. Николь тряхнула головой и пристроилась к комиссару под бочок, ласково гладя его по спине и целуя в клю­чичную впадинку. Не открывая глаз, он ответил на поцелуй и обнял ее. Обоих переполняло желание. Их голоса сливались в восторженных стонах; сей­час они были готовы друг для друга на все. Словно впервые в жизни Николь испытала столь неодоли­мую животную страсть, а когда все было кончено - столь восхитительное удовлетворение.
Молчание нарушил Кьяри, и его ровный голос вдруг наполнился обертонами, которых Николь еще ни разу не слышала.
- Ирландочка, давай теперь посоревнуемся, кто быстрее проснется.
- В самом деле, - согласилась она и сразу расслышала те же обертоны в своем голосе. - Проклятие, что это?
- Черт его знает. Какие-то обалденные глюки.
- Жаль, что я ничего не помню. Но это сма­хивает на обрывки сна; стоит мне сосредоточить­ся, как они расплываются.
- Ты никогда еще не была так прекрасна!
- Почему же ты не сказал об этом? Хана по­дошла, а тебе что помешало?
- Не знаю.
Но он солгал. И она это знала. Еще один глубокий вдох, и пустой желудок вдруг напомнил о себе.
- Я голодна, - объявила Николь и потяну­лась за своей эдвардсовской курткой. - Стоило бы считаться с остальными, пока мы тут. Гос­поди, что они о нас подумают! - Она взмахнула рукой, обводя небрежным жестом импровизи­рованный будуар. - Каково все это иноплане­тянам?
- Дьявол, я полагаю, все это их рук дело. На­верное, очередной тест. - Он поднял флейту, чтобы положить в футляр.
- О Боже, так они видели?! - простонала Николь, заливаясь краской стыда.
И тут раздался визг Ханы.
Оба в мгновение ока вылетели в коридор. Через долю секунды выскочил Андрей, даже не обратив внимания, что Кьяри наг, а Николь одета лишь в летную куртку. Хана во весь дух мчалась к ним, забыв об осторожности и скользя на глад­ком полу. Едва завидев спутников, она крикнула, но больше ничего не успела произнести. В спину ей ударил энергетический разряд, окруживший тело алым ореолом; что-то ухнуло, и Хана рух­нула к их ногам.
Тотчас показался воин, нацеливший оружие на троих землян. Кьяри мгновенно выскочил из укрытия за дверью, намеренно привлекая внима­ние чужака к себе. Он казался легкой мишенью, но воин, как и многие другие, недооценил бы­строты и ловкости комиссара. За долю секунды до выстрела Кьяри метнул флейту вдоль коридо­ра, как копье, и сразу отскочил от стены. Воин инстинктивно пригнулся, и выстрел не достиг цели; а в следующий миг Кьяри уже настиг его. Два профессиональных приема карате, и воин упал без памяти, а Кьяри завладел оружием.
Взвыла сирена тревоги, более ощутимая, чем слышимая; от ультразвука у землян раскалыва­лись головы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93