Конечно, может быть, по отношению к уголовному
суду политическая точка зрения при наших общественных условиях была
неизбежна. Здесь борьба за право необходимо превращалась в борьбу за тот или
иной политический идеал.
Но поразительно равнодушие нашего общества к гражданскому суду. Широкие
слои общества совсем не интересуются его организацией и деятельностью. Наша
общая пресса никогда не занимается его значением для развития нашего права,
она не сообщает сведений о наиболее важных, с правовой точки зрения,
решениях его и если упоминает о нем, то только из-за сенсационных процессов.
Между тем, если бы наша интеллигенция контролировала и регулировала наш
гражданский суд, который поставлен в сравнительно независимое положение, то
он мог бы оказать громадное влияние на упрочение и развитие нашего
правопорядка. Когда говорят о неустойчивости у нас гражданского
правопорядка, то обыкновенно указывают на дефектность нашего материального
права. Действительно, наш свод законов гражданских архаичен, кодекса
торгового права у нас совсем нет, и некоторые другие области гражданского
оборота почти не регулированы точными нормами писаного права. Но тем большее
значение должен был бы иметь у нас гражданский суд. У народов с развитым
правосознанием, как, например, у римлян и англичан, при тех же условиях
развивалась стройная система неписаного права, а у нас гражданский
правопорядок остается все в том же неустойчивом положении. Конечно, и у нас
есть право, созданное судебными решениями; без этого мы не могли бы
существовать, и это вытекает уже из факта известного постоянства в
деятельности судов. Но ни в одной стране практика верховного кассационного
суда не является такой неустойчивой и противоречивой, как у нас; ни один
кассационный суд не отменяет так часто своих собственных решений, как наш
сенат. В последнее время и на решения Гражданского Кассационного
Департамента Сената сильно влияли мотивы, совершенно чуждые праву; вспомним
хотя бы резкую перемену фронта с 1907 г. по отношению к 683 ст. нашего свода
законов гражданских, регулирующей вопрос о вознаграждении лиц, потерпевших
при эксплуатации железных дорог. Но несомненно, что в непостоянстве нашего
верховного кассационного суда виновато в значительной мере и наше общество,
равнодушное к прочности и разумности господствующего среди него гражданского
правопорядка. Даже наши теоретики юристы мало этим интересуются, и потому
наша сенатская кассационная практика почти совсем не разработана. У нас нет
даже специальных органов печати для выполнения этих задач; так, единственная
ваша еженедельная газета "Право", посвященная отстаиванию и разработке
формального права, существует только десять лет.
Невнимание нашего общества к гражданскому правопорядку тем
поразительнее, что им затрагиваются самые насущные и жизненные интересы его.
Это вопросы повседневные и будничные; от решения их зависит упорядочение
нашей общественной, семейной и материальной жизни.
Каково правосознание нашего общества, таков и наш суд. Только из первых
составов наших реформированных судов можно назвать единичные имена лиц,
оказавших благотворное влияние на наше общественное правосознание; в
последние же два десятилетия из наших судов не выдвинулся ни один судья,
который приобрел бы всеобщую известность и симпатии в русском обществе; о
коллегиях судей, конечно, нечего и говорить. "Судья" не есть у нас почетное
звание, свидетельствующее о беспристрастии, бескорыстии, высоком служении
только интересам права, как это бывает у других народов. У нас не существует
нелицеприятного уголовного суда; даже более, наш уголовный суд превратился в
какое то орудие мести. Тут, конечно, политические причины играют наиболее
решающую роль. Но и наш гражданский суд стоит далеко не на высоте своих
задач. Невежество, небрежность некоторых судей прямо поразительны,
большинство же относится к своему делу, требующему неустанной работы мысли,
без всякого интереса, без вдумчивости, без сознания важности и
ответственности своего положения. Люди, хорошо знающие наш суд, уверяют, что
сколько-нибудь сложные и запутанные юридические дела решаются не на
основании права, а в силу той или иной случайности. В лучшем случае
талантливый и работящий поверенный выдвигает при разборе дела те или другие
детали, свидетельствующие в пользу его доверителей. Однако часто решающим
элементом является даже не видимость права или кажущееся право, а совсем
посторонние соображения. В широких слоях русского общества отсутствует и
истинное понимание значения суда и уважение к нему; это особенно сказывается
на двух элементах из общества, участвующих в каждом суде, -- свидетелях и
экспертах. Чрезвычайно часто в наших судах приходится убеждаться, что
свидетели и эксперты совсем не сознают своей настоящей задачи --
способствовать выяснению истины. Насколько легкомысленно некоторые круги
нашего общества относятся к этой задаче, показывают такие невероятные, но
довольно ходячие термины, как "достоверный" или "честный лжесвидетель".
"Скорого суда" для гражданских дел у нас уже давно нет; наши суды завалены
такой массой дел, что дела, проходящие через все инстанции, тянутся у нас
около пяти лет. Нам могут возразить, что непомерная обремененность суда
является главной причиной небрежного и трафаретного отношения судей к своему
делу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80