Производство и
война суть как бы символы двух исконных начал человеческой жизни, и
нормальное отношение между ними, состоящее в подчинении второго начала
первому, есть всегда условие прогресса, накопления богатства, материального
и духовного, -- условие действительного успеха человеческой жизни. Подводя
итог развитому выше, мы можем теперь сказать: основная морально-философская
ошибка революционизма есть абсолютизация начала борьбы и обусловленное ею
пренебрежение к высшему и универсальному началу производительности.
Если из двух форм человеческой деятельности -- разрушения и созидания,
или борьбы и производительного труда -- интеллигенция всецело отдается
только первой, то из двух основных средств социального приобретения благ
(материальных и духовных) -- именно распределения и производства -- она
также признает исключительно первое. Подобно борьбе или разрушению,
распределение, в качестве механического перемещения уже готовых элементов,
также противостоит производству, в смысле творческого созидания нового.
Социализм и есть мировоззрение, в котором идея производства вытеснена идеей
распределения. Правда, в качестве социально-политической программы социализм
предполагает реорганизацию всех сторон хозяйственной жизни; он протестует
против мнения, что его желания сводятся лишь к тому, чтобы отнять богатство
у имущих и отдать его неимущим. Такое мнение действительно содержит
искажающее упрощение социализма как социологической или экономической
теории; тем не менее оно совершенно точно передает морально-общественный дух
социализма. Теория хозяйственной организации есть лишь техника социализма;
душа социализма есть идеал распределения, и его конечное стремление
действительно сводится к тому, чтобы отнять блага у одних и отдать их
другим. Моральный пафос социализма сосредоточен на идее распределительной
справедливости и исчерпывается ею; и эта мораль тоже имеет свои корни в
механико-рационалистической теории счастья, в убеждении, что условий счастья
не нужно вообще созидать, а можно просто взять или отобрать их у тех, кто
незаконно завладел ими в свою пользу. Социалистическая вера -- не источник
этого одностороннего обоготворения начала распределения; наоборот, она сама
опирается на него и есть как бы социологический плод, выросший на
метафизическом древе механистической этики. Превознесение распределения
насчет производства вообще не ограничивается областью материальных благ; оно
лишь ярче всего сказывается и имеет наиболее существенное значение в этой
области, так как вообще утилитаристическая этика видит в материальном
обеспечении основную проблему человеческого устроения. Но важно отметить,
что та же тенденция господствует над всем миропониманием русской
интеллигенции. Производство благ во всех областях жизни ценится ниже, чем их
распределение; интеллигенция почти так же мало, как о производстве
материальном, заботится о производстве духовном, о накоплении идеальных
ценностей; развитие науки, литературы, искусства и вообще культуры ей
гораздо менее дорого, чем распределение уже готовых, созданных духовных благ
среди массы. Т[ак] наз[ываемая] "культурная деятельность" сводится именно к
распределению культурных благ, а не к их созиданию, а почетное имя
культурного деятеля заслуживает у нас не тот, кто творит культуру -- ученый,
художник, изобретатель, философ, -- а тот, кто раздает массе по кусочкам
плоды чужого творчества, кто учит, популяризирует, пропагандирует.
В оценке этого направления приходится повторить, в иных словах, то, что
мы говорили только что об отношении между борьбой и производительным трудом.
Распределение, бесспорно, есть необходимая функция социальной жизни, и
справедливое распределение благ и тягот жизни есть законный и обязательный
моральный принцип. Но абсолютизация распределения и забвение из-за него
производства или творчества есть философское заблуждение и моральный грех.
Для того чтобы было что распределять, надо прежде всего иметь что-нибудь, а
чтобы иметь -- надо созидать, производить. Без правильного обмена веществ
организм не может существовать, но ведь, в конце концов, он существует не
самим обменом, а потребляемыми питательными веществами, которые должны
откуда-нибудь притекать к нему. То же применимо к социальному организму в
его материальных и духовных нуждах. Дух социалистического народничества, во
имя распределения пренебрегающий производством, -- доводя это пренебрежение
не только до полного игнорирования, но даже до прямой вражды, -- в конце
концов, подтачивает силы народа и увековечивает его материальную и духовную
нищету. Социалистическая интеллигенция, растрачивая огромные сосредоточенные
в ней силы на непроизводительную деятельность политической борьбы,
руководимой идеей распределения, и не участвуя в созидании народного
достояния, остается в метафизическом смысле бесплодной и, вопреки своим
заветным и ценнейшим стремлениям, ведет паразитическое существование на
народном теле. Пора, наконец, понять, что наша жизнь не только
несправедлива, но прежде всего бедна и убога; что нищие не могут
разбогатеть, если посвящают все свои помыслы одному лишь равномерному
распределению тех грошей, которыми они владеют; что пресловутое различие
между "национальным богатством" и "народным благосостоянием" -- различие
между накоплением благ и доставлением их народу -- есть все же лишь
относительное различие и имеет реальное и существенное значение лишь для
действительно богатых наций, так что если иногда уместно напоминать, что
национальное богатство само по себе еще не обеспечивает народного
благосостояния, то для нас бесконечно важнее помнить более простую и
очевидную истину, что вне национального богатства вообще немыслимо народное
благосостояние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80