Здесь было приятно и мирно, убого-ностальгически – словно это были увядшие места романа пятидесятых годов на Ривьере. Легко было представить себе, как Грейс Келли за рулем красного MG мчится по горам, с которых открывается вид на казино в испанско-мавританском стиле, где когда-то играли большие оркестры. Здесь можно было подобрать ржавую зажигалку «Данхилл» Гари Гранта, вынесенную волнами на галечный пляж. Или встретить Джона Хьюстона, размахивающего тростью, или ухаживающего за своей лошадью, или вычерчивающего схему водоснабжения района под чучелом меч-рыбы в частном клубе с видом на побережье. Или увидеть из лодки с прозрачным дном Ллойда Бриджеса с маской и трубкой, проплывающего мимо «Lockheed Electra» Амелии Иэрхарт.
– Знаешь, сегодня ночью – это было нечто, – сказала Шарлен. Ее волосы ерошил бриз. Сейчас, утром, она выглядела прелестно – бледная кожа сияла в тени, ярко-голубые глаза были необычайно притягательны. Я был практически полностью покорен, сбит с ног одним лишь ударом.
– Ага, я тоже неплохо провел время. MTV – это вещь.
Мы сидели совсем близко, напротив терракотовой стены. Она опустила руку под скатерть и прошлась снизу вверх по моей ноге:
– Я хочу сказать, похоже, мне бы хотелось, чтоб ты меня еще оттрахал, и подольше.
– Послушайте, юная леди, – я шутил, но эрекция у меня уже наступила. – Вы же знаете, как я отношусь к подобным разговорам за столом во время завтрака.
Она улыбнулась:
– В постели ты действительно хорош. Как тебе удалось так отличиться?
– Когда я был маленьким, то прочел много-много романов Мики Спиллейна.
Она сжала мой член через «левисы».
– Это теперь называется отсутствием интереса?
– Да, терпеть такого не могу, – член у меня уже был тверже железа. Я под столом сунул руку ей под юбку, подобрался к трусикам.
– Я слышала, некоторые парни не любят активных женщин.
– Вот и я обычно такой. Свою первую жену я всегда укладывал с хлороформом. У меня не стояло, если она была в сознании.
– А как насчет твоей второй жены? – она расстегивала мою ширинку.
– Она занималась борьбой сумо. Ей нравилось распластать меня на мате и усесться мне на лицо, – я поглаживал ее через трусики.
– Я ее понимаю. Лицо у тебя очень славное.
– Так это все, что ты видишь во мне, Шарлен? Просто визуальный объект?
Она залезла мне в джинсы. Сжала мой обнаженный член – я вздрогнул и глянул на счет.
– Нет. Но я бы предпочла тебя, а не Квазимодо.
– Может, зря? Говорят, в постели он хорош. В смысле, совершенно не обязательно на самом деле быть горбатым, пока не…
Меня тяжело стукнули по плечу. Я чуть не подскочил, а подняв глаза, увидел менеджера.
– Боюсь, я вынужден просить вас покинуть наше заведение.
– Да-а? С чего бы это? – поинтересовался я, вытаскивая из брюк рубаху и запихивая под столом член обратно в штаны.
Он бросил взгляд на семью, сидевшую на другом конце внутреннего дворика: мать, отец и двое ребят-подростков. Мама и папа зло пялились на нас. Мальчишки втихомолку ухмылялись.
Я присмотрелся к столу и понял, насколько высоко бриз вздымал скатерть.
Выбравшись, наконец, на Кресцент-авеню, мы оба расхохотались, но я заметил, что Шарлен смущена.
– Я правда не думала, что им будет видно, – сказала она.
– Думала-думала. Знаю я твой тип. Шокировать средний класс. Что угодно, лишь бы было оскорбительно.
– Я просто не подумала.
– Уверен, эти ребята получили травму на всю жизнь.
– Так почему же ты меня не остановил?
– Я хотел. Знал же, что нехорошо. Сверчок Джимини так и твердил мне: нельзя. Но Роберт Планттак и зашелся: о-ох, о-ох!
Она рассмеялась и шлепнула меня.
Я обнял ее за плечи, и мы направились по берегу в сторону казино. Некоторое время шли молча, вслушиваясь в плеск волн.
– Знаешь, я тут подумала, – наконец заговорила она. – Похоже, ты был прав насчет того, что мне нужно заняться чем-то фундаментальным, классическим R amp;B саундом. Вообще-то многое из того, что я написала – как раз в этом стиле.
– Ты что, пишешь песни?
– Конечно – ну, то есть, я хотела сказать, нельзя же столько времени заниматься одним лишь маникюром. Впрочем, эти песни никто никогда не слышал, кроме Денниса. Да и то, в тот единственный раз, когда я ему исполнила свое, он надо мной только смеялся. Сказал, что я… – она отогнала воспоминания. – Пошел он в жопу. Я и так знаю, что некоторые песни были очень даже неплохи. Вот что я хотела бы сделать – собрать собственную группу. Рога трубят и все такое. Ну знаешь, саунд вроде того, что выпускали «Stax-Volt».
В Лос-Анджелесе есть молодые парни, которые классно работают в этом стиле. Блин, а я ведь теперь смогу играть в клубах, только подумать! Ты просто не представляешь – я бы все отдала за прокуренный вонючий маленький клуб с черными стенами. И никаких больше арен, на хрен их. Я хочу спуститься вниз и вкалывать до пота. И теперь я смогу это делать. Я смогу войти в битком набитый клуб безо всяких там психозов. Я ведь закончила курс.
– Закончила курс? – во мне шевельнулось нехорошее предчувствие.
– О Господи, – она говорила все тем же ликующим тоном, – Я же тебе говорила, разве нет? Я закончила курс психотерапии. Лео закончил со мной на прошлой неделе.
– Ты не шутишь? – Мы никогда и близко не подходили к тому, чтобы обсуждать, как Деннис «разобрался» с ее психотерапевтом.
– Не-а. Так неожиданно вышло. Вот что привело меня к тому, что пора наконец решаться жить самой. Он позвонил мне из клиники…
– В которой работает?
– Нет-нет, работает он у себя, у него дом на Поинт-Дьюм. Он лег на какую-то небольшую операцию. То ли геморрой, то ли еще что. Но, Скотт, он сказал, что мне больше не нужно к нему приходить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112