Один из них Иннокентий Серебров. Кличка Генерал. Убийца — Викторенко, по кличке Марадона).
V. Трагическая смерть искусствоведа Скорина. К
его гибели имеет прямое отношение Горбунов, по
кличке Фиксатый. Он толкнул Скорина на рельсы под
2 электричку.
VI. Разборка на час гной квартире в доме на Нзгатинекей набережной (2 трупа. Один — Горбунов. Его И застрелял Вшторенко. Второй ~~ сам Викторенко. -Его убил при попытке к бегству с места преступления старший лейтенант милиции Шебаршов».
Оторвавшись от записей, я левой рукой потер нос. Вроде бы основная цепочка событий указана. По ней можно определить события, предшествовавшие гибели Скорина и последовавшие после его смерти. Еще две ключевые фразы, и «исповедь окончена моя»...
«Цель цепочки преступлений — овладение ранее не известной картиной Ван Дейка. Заказчик — банкир Мартынко».
— Леонид Васильевич! — потрепал я Матвиевского за плечо. — Проснитесь!
— Что?.. Ах да! Прошу меня извинить, Виталий Севастьянович! Так на чем мы остановились?
— Хочу предоставить вам кое-какие данные по интересующему вас делу, — официальным тоном проговорил я.
— Так, так, интересно!
— Ознакомтесь вот с этими записями. Думаю, что их проверка поможет вам разобраться в этом деле.
Попрощавшись, Матвиевский ушел, пообещав вскоре позвонить.
Но позвонил он мне только через месяц и с грустью в голосе сообщил, что дело о смерти искусствоведа Скорина закрыто вышестоящей инстанцией. Вердикт по нему остался прежним: «Скорин погиб из-за собственной неосторожности, угодив под колеса электропоезда...» Да и на Мартынко компрометирующих материалов собрать не удалось. К тому же и собирать-то их было не на кого, так как он, после покушения на его жизнь, окончившуюся взрывом его «линкольна» и ранением шофера, тут же укатил в длительное зарубежное турне.
— Остальные данные абсолютно подтвердились, — «обрадовал» меня в конце разговора Матвиевский и дал отбой.
Летом, находясь в Санкт-Петербурге, я отыскал мастерскую художника Садикова. От домработницы, присматривающей за мастерской, узнал, что недавно к Ь ней приходил молодой парень спортивного типа, назвавшийся Павлом Никитиным. Он принес общую тетрадь, в которой находились записи Садикова. Она показала мне эту тетрадь. Именно ее я «видел и читал», когда пытался разобраться в деле Скорина.
Поблагодарив домохозяйку, я оставил ей свою визитку, попросив передать ее художнику Садикову, 15 когда он вернется из своей длительной «творческой В
командировки» в Америку. Только когда это будет? Да и будет ли вообще? В России сейчас художнику жить трудно...
Тот свободный от приема пациентов день я решил посвятить написанию давно обещанной статьи для научного журнала. Однако продвинулся не слишком далеко, как в прихожей прозвучал звонок.
— Кто там? — спросил я, заранее послав про себя пришедшего к черту.
— Откройте, милиция! — прозвучал мужской голос по ту сторону.
Как законопослушный гражданин, я не ведал за собой никаких грехов и потому совершенно спокойно отворил дверь и тут же увидел на лестничной площадке небольшую группу людей, среди которых я знал только двоих. Первым был наш участковый инспектор старший лейтенант милиции Каблуков, которому я однажды помог перевоспитать потомственного алкоголика и буйного хулигана Ниточкина, наводившего страх на всю округу. Второй оказалась дворничиха по имени Алла, которая заочно училась в Институте кинематографии на киноведческом факультете и работала в нашем ДЭЗе.
— Гражданин Сретенский Виталий Севастьянович? — спросил меня капитан милиции, возглавлявший, судя по всему, эту группу.
— Да, вы не ошиблись.
— Прошу принять участие в санкционированном обыске в квартире гражданина Телегина в качестве понятого. Сразу же предупреждаю вас, что вы имеете полное право отказаться от этого следственного действия, но это, замечу, не в ваших интересах... Зачем вам неприятности?
Подумав, что неприятности мне действительно ни ' к чему, а процедура обыска у Телегина, жившего двумя этажами выше, скорее всего, много времени не займет, я дал согласие. Капитан милиции назвал себя: — Следователь РОВД Стороженко... Вы, Виталий Севастьянович, и вы, Алла Борисовна, предупреждаетесь об ответственности за разглашение данных предварительного следствия.
— А что мы должны будем делать? — полюбопытствовала Алла.
— Только присутствовать в течение всего обыска и внимательно наблюдать за ходом всего следственного действия...
Говоря откровенно, Телегина из квартиры номер 320 я толком и не знал, видел раза два-три в месяц и отвечал на его поклоны. Жил Телегин тихо, соседи на него не жаловались. Да и вообще этот человек производил на меня впечатление делового живчика, в вечной суете и спешке стремившегося объять необъятное — всюду попасть и везде поспеть. Но надо было видеть физиономию этого Телегина, когда он услышал об обыске! Его буквально перекосило от злости и страха. Сейчас он напоминал воздушный шарик, который ненароком прокололи гвоздем. Однако это продолжалось недолго, он сумел взять себя в руки, когда первая волна чувств и эмоций у него прошла.
— Предъявите ордер, — боязливо проблеял он.
— Пожалуйста. — Стороженко протянул Телегину постановление, подписанное прокурором. — Можете ознакомиться. После этого вы вправе сделать любое заявление, которое мы занесем в протокол...
— Какие там заявления, — возвращая ордер, простуженно прогундосил Телегин. — Никаких заявлений не будет. Коли в чем подозреваете, то ищите, вольным воля!..
— Значит, вы отказываетесь от добровольной выдачи похищенного?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137