Тогда и обрушилась на нас тайфуном, землетрясением, смерчем весть об отречении царя, а вслед за нею — весть о Временном правительстве. Возглавлял его Львов — прогрессист, хотя и князь, он же ведал внутренними делами, внешними ведал Милюков, а юстицией — неустанный говорун Керенский. Как ни странно, переворот не принес ущерба денежной системе — напротив, он привел к стабилизации рубля. (Я не смыслила в таких делах, но все об этом толковали, и я даже стала что-то понимать.) Боны Русского займа высоко котировались на парижской бирже. Однако отец мой, прекрасно разбиравшийся в экономике, ничуть не радовался и твердил: «Скоро в Петроград войдут немцы. Ужас какой, Deutschland iiber alles... Однако я думаю и сам, не лучший ли это выход. Ведь если мы чудом удержим их — именно чудом,— будет социализм, а это для нас не жизнь. Да, я знаю, победа немцев — огромное унижение, но в конце концов они цивилизованней этого сброда, разгулявшегося на улице...» — «Какой невеселый выбор! И то, и это...» — причитала мама и шла молиться в Исаакиевский собор. Позже я узнала, что у папы были немалые вклады в швейцарских банках, а поскольку еще работали и банки русские, он переводил большие суммы в Лондон и в Париж и просил при этом накупить дорогих тканей для несуществующего магазина, по другим же каналам сообщал, что деньги надо держать до новых распоряжений. Однажды утром я играла с племянником своим Димитрием, скакала в гостиной по ковру, когда мама серьезно и хмуро сказала мне: «Мы едем в Лондон». Я печально потупилась, она продолжала: «Да, папа выправил бумаги, без них теперь не уедешь. Здесь нам делать нечего. Полный хаос. Ни для кого нет ничего святого. Собственность утратила цену, торговля — при последнем издыхании. Всем завладела чернь. Порядочным людям, вроде нас, остается одно — уехать.— Она глубоко вздохнула:— Россию спасет господь, как спасал не раз». А мы Россию покидаем, думала я, мы оставляем ее на милость господню. Меня на милость не достигала, не долетала, ломала крылья, я не могла определиться, кем-то быть, из-за этих неведомых, загадочных, вездесущих потрясателей, которые все перевернули, прогнали царя, сорвали корону, растоптали скипетр, положили конец династии, правившей триста лет. Если монархи наши и впрямь грешили, плачу за них я, жалкая девчонка, о i давая свои мечты и высокие порывы. Ведь теперь конец всему, чем я жила — классам мадам Кристин, музыке, идеалам, танцу, а иной и упорной надежде получить посвящение, выйдя когда-нибудь на сцену Мариинского театра. Театр этот рушился, ВЫГребая меня под обломками. Я вспомнила полные отчаяния (фоки Пушкина, которые читала в гимназии: «...Мучительное бремя тяготит меня. Идет. Уж близко, близко время! Наш город пламени и ветрам обречен». Я поцеловала, горько плача, маленькою Димитрия, который может стать, как я, жертвой чужой, иссчокрушающей воли. Плача, простилась с мадам Кристин, и она дала мне освященный образок. Плача, шла по улицам, нежно глядя на них. Плача, сказала последнее прости моим дорогим колоннам, воротам моря. Подальше стоял крейсер «Аврора», из одной его трубы валил дым. Плача, вернулась домой. Начинался мой в юрой исход.
..Мы жили в Лондоне, добирались туда с трудом, ехали, попали в Ставангер, откуда грузовое суденышко, бравшее лишь восемь пассажиров, и то в удивительно плохие каюты, доставило нас в маленький английский порт. Тянулось туманное и дождливое лето в самом британском вкусе, повсюду мелькали юн гики, и я не знала прежде, что они могут так прочно войти в человеческую жизнь. У отца здесь много добрых друзей, старых клиентов, и, пока он с их помощью изучает рынок, прикидывая, как и когда открыть свое дело, я совершенствуюсь в английском, читая «Алису» (помогает прекрасно, ибо я чуть ли не наизусть знаю перевод), и вглядываюсь не по годам взрослым взором в странный холодный, чуждый мир, окружавший меня. Вестминстерское аббатство меня не трогает, слишком много статуй дл\я храма, лишь одна из них что-то говорит мне —Гендель с мраморной партитурой. В Британском музее мне просто становится худо, особенно в Зале Смерти, то есть в зале, где выставлены мумии и гробы-портреты, ибо сотни глаз, видевших когда-то и слепых теперь, пристально смотрят на меня, а тела, отделенные тысячелетиями, стоят, как живые. Время идет, мы все больше тоскуем по России. Газеты в основном бранят тамошнее правительство, кроме Керенского, готового воевать любой ценой. Что же до сведений оттуда, они весьма туманны. Ходят слухи, что на Днепре голод; что свирепствуют тиф и холера; что на московских улицах идут кровавые бои, а всюду царят разруха, отчаяние и смерть. Однако как ни стараются здесь умолчать о многом, в разговорах о России звучит слово «революция», и часто упоминают о том, какую важную роль играет в ней Ленин. «Никому не ведомый человек,— говорит папа,— годами жил за границей, в Швейцарии, во Франции ... А как он там жил? Философией ведь одной не проживешь». Теперь я училась танцам в английских классах, должно быть — выше рангом, чем у мадам Кристин, но там, к большому моему огорчению, мне меняли технику. «А у нас...» — осмелилась я ответить на какое-то замечание, но учительница резко меня оборвала: «Только без этих русских школ. Их нет и не было. Переняли европейскую классику, и все. А ее мы знаем получше вас». Знали они ее лучше всех, однако вскоре я не без злорадства заметила, что стала первой, намного обогнав английских учениц. Тогда я впервые увидела Павлову и поняла раз и навсегда, что такое истинный танец. (Сюда, в Баракоа, я привезла туфельку, которую она надписала и подарила мне в те дни, и храню ее в потайном ящичке вместе с выцветшей маминой фотографией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169