— Теперь меня тоже будут называть «мадам», всех учительниц танцев почему-то называют «мадам», даже если ты русская, даже если родилась в Ростове, в Иркутске или в Баку». Однако Тереса была настроена не так оптимистично: «Не слишком-то ты надейся на этих девиц, они богатые, их пестовали и воспитывали с одной только целью, чтобы получился «предмет роскоши», обязательный для светского человека; они прелестны, очаровательны, каждая для того только и живет на свете, чтобы сделать «блестящую партию», стать супругой какого-нибудь крупного коммерсанта или предпринимателя, а если у него к тому и титул есть, неважно подлинный или купленный, так еще лучше».— «Я верю в призвание,— сказала Вера.— Я сама выросла в такой среде и все-таки занимаюсь искусством. Конечно, я жертва бурного времени. Родилась бы пораньше, училась бы у Мариуса Петипа или у старого Хлюстина; И попозже — тогда у Баланчина, у Сержа Лифаря; вот тогда, может быть...» «А ты? Что ты собираешься делать?»,— спросила меня Тереса. В те дни я пребывал в нерешительности, стоял на распутье, выбирая дорогу и с горечью глядя, как неумолимо летит время и, в сущности, ничего еще не сделано. Я вырос в богатой семье, у меня, конечно, есть рента, значит, можно вести праздный созерцательный образ жизни. Однако потребность деятельности снедала меня, мне не хватало, я жаждал самоутверждения, самоопределения. Но где найти опору, поддержку; вот Вера ухватилась за перекладину балетного станка, а мне за что ухватиться? «Ну, а ты? Что ты собираешься делать?» — снова (просила Тереса. И тут я вдруг решительно и твердо (мы выпили уже по три «дайкири»), как о деле давно обдуманном, объявил, буду продолжать учиться архитектуре, ведь более семи лет назад мне пришлось бросить учение. Обе женщины принялись аплодировать, и я попросил четвертый бокал, словно празднуя возвращение к нормальной жизни; слишком долго метался я по ( негу без руля и без ветрил, не знал покоя, будто человек без 1гни Шамиссо. А в глубине моей души гнездилась с детства внушенная уверенность—всякий человек должен стремиться
< делать карьеру (и Вера, и Тереса думали так же, вед» и они привыкли к буржуазной шкале ценностей), вот почему пора и мне обрести почву под ногами. Решение созрело внезапно, ( лов но бы случайно, и теперь я пытался как-то оправдать его:
11е могу же я оставаться без дела... Что ж, буду снова студентом. Может быть, самым старым во всем университете. Другого пути у меня нет. Корбюзье не многому меня научил, тем не менее я \\\лю об архитектуре гораздо больше, чем расскажут мне здесь. Я бы не струсил, если б пришлось проектировать Город Будущего, |де здания шестисотметровой высоты пересекают разные климатиические зоны, а под землей располагаются целые кварталы, рас i у г деревья, цветут сады, где автострады проходят над куполами соборов, Лучезарный Город, Город Солнца, Гелиополис, о котором мечтал Кампанелла... Но вот что касается конического исполнения... Я едва умею обращаться с логарифмической линейкой. Ничего не знаю ни о сопротивлении материалов, ни об их структуре. Плохо знаком с новыми материалами, с их возможностями. Моя подготовка — чисто эстетическая. А кроме того, чтобы люди считали тебя архитектором, нужен диплом».— «Диплом Гаванского университета — это дерьмо,—
сказала Тереса.— Но дерьмо, необходимое, чтоб начать работать; не слишком-то я верю в гениальность твоих будущих учителей, однако ты все же сможешь научиться проектировать дома так, чтобы они не обрушились и не задавили к чертовой матери всех жильцов...» — «Какая чудесная ночь!» — воскликнула Вера; за окнами в маленьком парке посреди бассейна, больше похожего на ванну, торчал кто-то мраморный, в духе Кирико, вокруг стояли тележки с мороженым: «Здесь я просто оживаю. Всего две недели прошло; грязь, ужас, дикие вопли — все осталось там, за океаном. Bye, bye, Муссолини! Bye, Bye, Адольф! Bye, bye, Франко!» — «Самая-то подлость в том, что некоторые их идеи перелетают через океан запросто, как аэроплан Линдберга»,— сказала Тереса. «Параскева Пятница не попустит!» — отвечала Вера. «Обе вы пьяны»,— сказал я.— «А ты-то? Ты бы поглядел, какая у тебя физиономия...» Не знаю, какая у меня была физиономия, но очень хорошо помню, что уставился на какую-то мулатку; с гордым видом прошла она мимо бара и свернула за угол. В наших краях одеваются легко; платье не сжимает тело, не облегает, не стягивает, не создает тот или иной, модный сейчас силуэт, оно лишь прикрывает великолепную наготу, формы не спрятаны, они живут, движутся, гармонично, свободно, и тело, и ткань, тоже живая, просторно вьющаяся вокруг него, словно поют. Плечо есть плечо, нога есть нога, грудь не искусственная, неподвижно-каменная, как у статуи, сдавленная хитро скроенным лифчиком, бедра не стянуты жестоко поясом. Что есть—все тут, и белым днем, и темной ночью в естественном своем виде, как создано богом. Мулатка, пробудившая во мне столь возвышенные размышления, пересекла сквер Альвеар и направилась в сторону полутемной улицы О'Рейли; величественно выступала она, покачивались бедра (аллегро), подрагивали груди (скерцо), голова поднята высоко («что у меня есть, то есть, потому что оно есть...»), и все вместе звенело и пело как сама жизнь. «Eine Kleine Nachtmusik»,— сказал я. «Зачем поминать Моцарта, когда видишь Гогена»,— отвечала Вера, уловившая направление моего взгляда. «Оба вы пьяны»,— заявила Тереса; сама она, впрочем, тоже выглядела не очень трезвой... В ту ночь нам с Верой было так хорошо, так чудесно, как никогда прежде — как будто все то же, что всегда, но какое-то особое состояние души, небывалое чувство слияния, ощущение единства в каждом движении, в каждом вздохе, и все кажется необычайным, неповторимым, пройдут годы, тысячи ночей, тысяча и одна ночь, но не будет больше нынешней несказанной радости, и ты никогда не забудешь, всю жизнь будешь помнить эту ночь, как самую сокровенную молитву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169