А потом тоже сказала про своих лебедей— коллег по балету, это мне очень понравилось, потому что напомнило «Алису в Стране Чудес» или рассказы о Кальехе» .— «Вы не влюбились в нее? — спросила я.— Ах, если бы была мужчиной!» Кубинец рассмеялся: «О! Тогда я еще не бы мужчиной! Всего лишь застенчивый веснушчатый подросток... Но что касается так называемых «дурных мыслей», хоть это и самые прекрасные мысли, какие только могут быть у человека, должен тебе признаться, меня мало привлекали балерины классического балета. Помнишь жестокие слова Теофиля Готье: «Холодная как балерина».— «Да что вы об этом знаете?» — «Как бы то ни было, вряд ли Павлова проводила безумные ночи со своим месье Дандре, он был довольно старый да вдобавок хромой, вроде как я теперь».— «Павлова была существом бесплотным».— «Ну, значит, она не знала, чего лишена, черт побери!» — воскликнул кто-то весело, с креольским акцентом. Я сразу догадалась, что это и есть Гаспар Бланко — левая рука в гипсе, на груди, на шнуре, каким священники подпоясывают ризу, висела труба, терлась при каждом шаге о гипс, звенела, будто консервная банка. «Не прыгай, зараза!» — сказал он и хлопнул здоровой рукой по трубе. «Моя подруга»,— сказал Жан-Клод, указав на меня. (Слово «подруга», по-моему, звучит совершенно так же мерзко, как «любовница».) «Припадаю к вашим стопам, сеньора,— музыкант низко поклонился с провинциальной и в то же время насмешливой изысканностью.— Прошу у вас прощения за грубое слово, но мы, солдаты... Постараюсь впредь выражаться изящнее.— И, повернувшись к кубинцу: — Слушай, Энрике... Вы тут треплетесь о всяком дерьме, а там сейчас Поль Робсон петь будет... Пошли. Да поскорее, уже full...». Он шел впереди и громко трубил в трубу; поднялась суматоха, перепуганные сестры возникали то в одной, то в другой двери по обеим сторонам коридора, будто {анодные куклы; это было похоже на «Метрополис» Фрица Ланга. этих мест) в серебристо-серый с золотом. Эстрада под широким навесом расположена на берегу так, что с моря не видны ее огни. Над эстрадой — надпись: Theatre Henri Barbusse. Набережная тонет во тьме («нельзя освещать такое большое пространство»,— объяснил Жан-Клод, я, впрочем, уже догадалась, почему темно); народу было много, со всех сторон белели повязки, бинты, гипс, виднелись шины. Нашлись, конечно, и равнодушные, и сдержанные, но сотни людей напряженно, радостно, забыв о боли и страданиях, глядели на эстраду — там, на фоне экрана, с которого только недавно смотрели на них Чапаев, герои фильмов «Мы из Кронштадта» и «Потомок Чингисхана», стоял Поль Робсон Великолепный; из широкой атлетической его груди густым мощным потоком лилась песня. Каждый из нас, откуда бы он ни приехал, слышал знаменитую изумительную мелодию, но в эту ночь она звучала как молитва, как псалом; там, на берегах Миссисипи, на заснеженных хлопком полях под звуки маленького оркестра — аккордеон, труба, саксофон, банджо — поют, заклинают невидимые силы:
О, Миссисипи О, Миссисипи...
Певец поднялся на носки, всеми своими силами, физическими и душевными, тянулся он вверх, а ведь был огромного роста, но все равно, вечно неодолимо стремление ввысь; Робсон — внук рабов, футболист, покинувший стадионы Америки ради театральных подмостков, ради Отелло и короля Джона. Он переждал аплодисменты и крики — люди стучали костылями, палками, каждому хотелось выразить свой восторг — и запел «Кэзи Джонс»... В песне рассказывалась отвратительная история: чересчур старательный кочегар помер у паровозной топки — кажется, он был негр — для вящей славы не столько своей, сколько «Саузерн Пэсифик Риелроу», которая так хорошо платит; песня кончалась саркастическим припевом «Кэзи Джонс теперь попал на небо, Кэзи Джонс работает в аду». А потом все, кто был в состоянии, вскочили со своих мест — Поль Робсон объявил, что споет «Heaven bound soldier» негритянский собственного сочинения; его земляки уже знали эту вещь под другим названием—«Join in the fight».
О brother,
Don't you weep,
Don't you pray.
Salvation isn't coming that way.
All together
Let's press on the fray;
Black and white,
Will rebuild the world .
Негр из Нью-Джерси пел, и все, кто хоть немного понимал по-английски, отзывались всей душой на его песню; Гаспар показывал мне людей, приехавших с Ямайки, из Австралии, из Канады, с Филиппинских островов, даже из Южной Африки, он ! окорил, что здесь, в Интернациональных бригадах, вдали от своей родины, эти люди борются против апартеида, слово это не имело для меня никакого смысла... Вскоре толпа, захваченная ртмом, завороженная бесконечно повторяющимся, будто моли 1 венным, припевом, подхватила песню, сначала запели несколько человек, потом еще, еще, припев звучал будто «Аминь» в хирургии:
oin in the fight,
— О negro comrade, oin in the fight,
— О struggling comrade, oin in the fight,
— О hard pressed comrade, oin in the fight,
— And stand up straight now. oin in the fight,
— The dawn is late now. oin in the fight,
— We must not wait now.
Join in the fight, — Black and white, We'll rebuild the world.
«Черт побери! Как поет этот негр!» — завопил Гаспар Бланко. Робсон кончил спиричуэл — песнь его звала на борьбу, она роднила людей, стирала все и всяческие границы, слово «мир» в конце гудело густым ре-бемоль, будто орган в огромном соборе, где вместо сводов раскинулось над головами небо, где белые и черные собрались вместе, чтобы идти на штурм, разрушить обветшалую Вавилонскую башню (а Робсон уже пел как раз что-то про Вавилон), не зря, наверное, в современной американской литературе так часто сравнивают небоскребы Манхэттена с Вавилонской башней. И новый блюз здесь, на испанском побережье, звучал поразительно, он напомнил библейскую легенду о Давиде, что метко стрелял из пращи и победил Голиафа, теперь он победит золотого тельца Уолл-стрита, покончит со всеми Левиафанами вселенной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169