- Удача
покинула нас. Вот так-то. Удача покинула нас.
После этих слов говорить больше стало не о чем. Жители деревни
уходили парами-тройками, пока не остались лишь Сокол по одну сторону окна,
и Аррен - по другую. И тут Сокол, наконец, рассмеялся. Но в смехе его не
было радости.
Вошла застенчивая жена владельца постоялого двора, постелила им на
полу и ушла. Они улеглись спать. Но среди стропил под потолком кишмя
кишели летучие мыши. Они всю ночь, пронзительно визжа, носились туда-сюда
сквозь незастекленные окна. Лишь на рассвете они все вернулись на место и
утихомирились, повиснув крохотными серыми сверточками вниз головой на
стропилах.
Наверное, из-за мышиной возни Аррен засыпал с трудом. Уже много ночей
он не спал на берегу. Его тело отвыкло от неподвижности земли, и когда
Аррен уснул, ему представилось, что он качается, качается... затем пол
уходит из-под него... и он мгновенно проснулся. Когда Аррен, наконец,
заснул вновь, ему приснилось, что он прикован в трюме невольничьего
корабля. Вокруг него другие люди, но все они мертвы. Он рванулся из этого
сна еще яростнее, чем из предыдущего, но, едва освободившись, вновь
провалился в него. В конце концов, ему привиделось, что он остался на
корабле один, но по-прежнему закован в цепи и не в силах пошевелиться.
Затем странный монотонный голос сказал ему на ухо: "Сбрось оковы". Юноша
попытался приподняться, и ему это удалось: он встал. Аррен очутился на
какой-то обширной сумеречной пустоши, под давящим небом. Земля и спертый
тяжелый воздух были пронизаны страхом, первобытным ужасом. Это место
пугало, оно являлось воплощением страха, и он находился здесь, где
отсутствовали дороги. Аррену необходимо было найти путь наружу, но здесь
его не было, и он был беспомощен, словно дитя или крошечная букашка, а
место было обширным, необъятным. Он побрел куда-то, споткнулся и
проснулся.
Даже теперь, когда он бодрствовал, страх по-прежнему гнездился в его
душе: то место оставалось таким же обширным и необъятным. Его душила
непроницаемая тьма комнаты, и он попытался отыскать звезды в сером
квадрате окна, но несмотря на то, что дождь кончился, звезд не было. Аррен
лежал без сна, испуганный до смерти, а летучие мыши носились туда-сюда на
своих бесшумных кожистых крыльях. Временами он слышал их писк, настолько
высокий, что был еле уловим для человеческого слуха.
Пришло ясное утро, и они встали рано. Сокол настойчиво расспрашивал
всех о камне эммель. Хотя ни один из горожан толком не знал, где его
искать, у каждого была на этот счет своя теория, и они горячо спорили друг
с другом, а маг внимательно слушал, выуживая, однако, сведения отнюдь не о
камне. Наконец, они с Арреном отправились по дороге, указанной им мэром -
к карьеру, где добывали окрашенный в голубой цвет грунт. Но на полпути
Сокол свернул в сторону.
- Здесь должен быть дом, - сказал он. - Они говорили, что семья
красильщиков и дискредитированных магов живет поблизости от этой дороги.
- Будет ли от разговора с ними какой-нибудь прок? - спросил Аррен,
слишком отчетливо помнивший Хэйра.
- Существует место, где таится корень всех бед, - резко бросил маг. -
Место, куда утекает удача. Мне нужен проводник, который довел бы меня до
него!
И он зашагал дальше. Аррену ничего не оставалось, кроме как
последовать за ним.
Дом стоял особняком посреди собственного сада - прелестное каменное
строение, которое, однако, как и весь участок вокруг него, имело весьма
запущенный вид. Выцветшие коконы несобранных шелкопрядов висели на
поломанных ветках, дохлые личинки и мотыльки толстым слоем покрывали почву
под деревьями. На окруженном близко посаженными деревьями доме лежала
печать запустения, и когда они подошли к нему, Аррену вдруг вспомнился его
ночной кошмар.
Дверь отворилась прежде, чем они приблизились к ней. Наружу выскочила
седая женщина, вытаращила на них покрасневшие глаза и завопила:
- Вон, будьте вы прокляты, воры, клеветники, бесстыжие лгуны и пошлые
кретины! Убирайтесь прочь отсюда! Пусть удача навечно оставит вас!
Сокол остановился, глядя на нее с некоторым удивлением, затем сделал
странный быстрый жест рукой и сказал одно лишь слово:
- Изыди!
Женщина тут же замолкла и уставилась на него.
- Зачем ты это сделал?
- Дабы отвести твои проклятия.
Она внимательно оглядела его и, наконец, хрипло спросила:
- Чужеземцы?
- Мы с Севера.
Она подошла поближе. Поначалу Аррен был склонен посмеяться над
старухой, визжащей на пороге собственного дома, но когда он рассмотрел ее
получше, ему стало стыдно за себя. Одежда женщины была грязна и неопрятна,
изо рта у нее воняло, а в глазах ее застыла боль.
- Я больше не в силах проклясть, - сказал она. - Не в силах.
Старуха повторила жест Сокола.
- Там, откуда вы пришли, все еще делают так?
Он кивнул, продолжая смотреть на нее в упор, и она выдержала его
взгляд.
Внезапно выражение ее лица изменилось, и женщина спросила:
- А где твой посох?
- Я не показываю его здесь, сестра.
- Нет, ты не должен поступать так. Это нить, на которой держится твоя
жизнь. Подобно тому, как смысл моей жизни заключался в моей силе. Поэтому
я утратила ее, забыв все, что знала: все Слова и Имена. Они ушли по
тоненьким ниточкам, похожим на паутинки, из моих глаз и рта. В мире
существует отверстие, и в него уходит свет. А Слова уходят вместе с этим
светом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68