Поэтому я
спросил его: "Так же, как твой отец Орм находится на Селидоре?" Как тебе
известно, Орм и Эррет-Акбе погибли, сражаясь друг с другом. И он ответил:
"И да, и нет. Ты найдешь его на Селидоре, но он не на Селидоре".
Сокол сделал паузу и задумался, жуя корку черствого хлеба.
- Возможно, он имел в виду, что этого человека нет на Селидоре, но,
тем не менее, я должен отправиться туда, чтобы добраться до него. Все
может быть... Тогда я спросил его о других драконах. Он сказал, что этот
человек находился среди них, не испытывая ни малейшего страха, ибо когда
его убивали, он вновь появлялся, восставая из мертвых, в прежнем облике.
Поэтому они боятся его, считая, что он - существо из потустороннего мира.
Их ужас позволил его волшебству взять над ними верх, и он лишил драконов
знания языка Творения, оставив их один на один со своей дикой натурой. И
вот они пожирают друг друга или кончают жизнь самоубийством, бросаясь в
море - страшная смерть для огненного змея, порождения огня и ветра. Тогда
я спросил: "Где ваш Лорд Калессин?" - но в ответ получил лишь: "На
Западе". Это могло означать, что Калессин улетел на другие земли, которые,
по словам драконов, находятся за пределами досягаемости наших кораблей, а,
может, он имел в виду что-то другое. Итак, я завершил свои расспросы, и он
начал свои, сказав:
- Возвращаясь на север, я пролетал над Калтуэлом и Торинкейтами. На
Калтуэле я видел, как крестьяне принесли в жертву на каменном алтаре
младенца, а на Ингате - как горожане забили волшебника насмерть камнями.
Как ты думаешь, Гед, они съедят ребенка? Восстанет ли волшебник из мертвых
и закидает камнями горожан?
Я решил, что он насмехается надо мной, и хотел было разразиться
гневной тирадой, но Орм Эмбар был предельно серьезен. Он сказал:
- Вещи теряют свой смысл. В мире существует дыра, и море утекает
сквозь нее. Уходит свет. Мы остаемся в Безводной стране. Там не о чем
говорить и незачем умирать.
И только тогда я, наконец, понял, что он хотел мне сказать.
Однако Аррен ничего не понял и еще больше встревожился, ибо Сокол,
повторяя слова дракона, назвал себя своим Настоящим Именем, причем не по
ошибке. Это событие вызвало в мозгу Аррена неприятные воспоминания о той
разгневанной женщине с Лорбанери, которая кричала: "Меня зовут Акарен!".
Если силы волшебства, музыки, речи и веры захирели среди людей, если у
них, как и у драконов, от страха помутился рассудок, и они ступили на путь
разрушения - если дела обстоят подобным образом, сможет ли его господин
избежать безумия? Хватит ли у него сил?
Сейчас, когда Сокол сидел, согнувшись, над своим ужином из хлеба и
дымящейся рыбы, с обожженными седыми волосами, с тонкими руками и усталым
лицом, вид у него был не слишком грозный.
И все же дракон боялся его.
- Что мучает тебя, парень?
Ему стоило говорить лишь правду.
- Милорд, вы произнесли свое Имя.
- Ах, да. Я и забыл, что не делал этого прежде. Там, куда мы должны
попасть, тебе необходимо знать мое Настоящее Имя.
Жуя, он поднял взгляд на Аррена.
- Неужели ты решил, что я настолько выжил из ума, что выболтал свое
Имя, словно впавший в маразм старик? Я еще в своем уме, парень!
- Конечно, - пролепетал Аррен, который был настолько сконфужен, что
ничего иного сказать не смог. Он очень устал: день был долог и полон
драконов. А их дальнейший путь покрывал мрак.
- Аррен, - сказал маг, - нет, Лебаннен: там, куда мы идем, нет тайн.
Там все носят свои Настоящие Имена.
- Мертвым нельзя причинить вред, - мрачно сказал Аррен.
- Но не только там, не только после смерти, люди носят свои Имена.
Те, кто наиболее раним, наиболее уязвим; те, кто отдает свою любовь и не
требует ничего взамен: они зовут друг друга по Имени. Преданные сердца,
бессребреники... Ты устал парень. Ложись и спи. Нам нужно лишь всю ночь
держаться этого курса. А утром мы увидим самый дальний остров мира.
В голосе его звучала неприкрытая нежность. Аррен свернулся клубочком
на носу, и его тут же стал одолевать сон. Он слышал, как маг тихонько,
почти шепотом, напевал что-то, но не на Хардике, а на языке Творения. И
как только Аррен стал понимать или вспоминать смысл слов, он сразу же
заснул.
Маг молча отложил в сторону еду, осмотрел такелаж, навел в лодке
порядок, затем, взяв в руки шкот, сел на банку и туго надул парус
магическим ветром. Не знающая усталости "Ясноглазка" как стрела летела по
морю на север.
Он взглянул вниз на Аррена. Лицо спящего юноши было озарено
золотисто-красным светом позднего заката, его непослушные волосы растрепал
ветер. От мягкого, бесхитростного мальчика-принца, что сидел несколько
месяцев назад у фонтана в Большом Доме, не осталось и следа. Лицо Аррена
осунулось, посерьезнело и отражало скрытую силу. Но оно было все так же
прекрасно.
- Я никого не взял с собой в дорогу, - прошептал Верховный Маг Гед,
глядя то ли на юношу, то ли на пустынное море. - Никого, кроме тебя. И ты
должен идти своим путем, а не моим. Хотя в том, что ты взойдешь на
престол, будет и моя заслуга. Ибо я раньше других понял, кто ты. Я понял
это первым! Они будут славить меня за это потом больше, чем за все, что я
сделал с помощью магии... Если "потом" когда-нибудь наступит. Ибо сперва
мы с тобой должны восстановить Равновесие, основу основ нашего мира. Если
паду я, вместе со мной падешь ты и все остальные... На какое-то время, на
какое-то время. Тьма не может длиться вечно. И даже тогда останутся
звезды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68