Почему я отправился с ним? Чем он завлек меня? Он сказал, что это
мой путь, но колдуны любят громкие слова, которые придают сказанному
больший вес. Однако смысл этих слов всегда иной. Если и есть
предначертанный мне путь, то это - дорога домой, а не бессмысленные
скитания в Пределах. Дома на меня возложены определенные обязанности, а я
уклоняюсь от них. Если он и впрямь считает, что здесь действует некий
враг, обладающий магической силой, то почему он отправился в путь один,
взяв с собой лишь меня? Он мог бы взять в помощники любого мага... да хоть
целую сотню. Он мог бы собрать огромную армию, несметный флот. Разве может
старик вместе с мальчишкой, на лодке, противостоять великой опасности? Это
просто глупо. Он сам свихнулся. По его же словам, он ищет смерти. Он ищет
смерти, и желает прихватить меня с собой. Но я пока что в своем уме и еще
не стар, я не хочу умирать и не поплыву с ним".
Аррен приподнялся на локте и глянул вперед. Луна, взошедшая, когда
они покидали гавань Сосары, теперь заходила. За его спиной, на востоке,
занимался день. Небо было безоблачно, но затянуто легкой дымкой. Взошедшее
солнце жарило вовсю, но светило оно тускло, словно из-под вуали.
Весь день они плыли вдоль низкого берега Лорбанери, зеленеющего
справа от них. Дувший от суши легкий ветерок наполнял их парус. Ближе к
вечеру они миновали последний длинный мыс. Ветерок стих. Сокол вызвал
магический ветер, "Ясноглазка" рванулась, словно ястреб с запястья
ловчего, и понеслась вперед, оставляя за собой Остров Шелка.
Красильщик весь день не отходил от мачты, панически боясь моря и
лодки, а также жутко страдая от морской болезни. Теперь он хрипло спросил,
хотя солнце заходило прямо по курсу лодки:
- Мы направляемся на запад?
Сокол, всегда терпеливо выслушивающий его идиотские вопросы,
утвердительно кивнул.
- На Обехол?
- Обехол находится западнее Лорбанери.
- Много западнее. Вероятно, нужное нам место там.
- На что оно похоже, это место?
- Откуда я знаю? Разве я его видел? Оно не на Лорбанери! Я искал его
годы напролет, во тьме, ночью, закрыв глаза. Оно постоянно звало: "Иди,
иди", а я не мог прийти. Но до него можно добраться и при свете дня, когда
ярко светит солнце. Этого моя мать и Милди никак не могли понять. Они
продолжали пялиться во тьму. Затем старый Милди умер, а мать сошла с ума.
Она позабыла заклинания, что мы использовали при крашении, и от этого у
нее помутился рассудок. Она хотела умереть, но я уговорил ее подождать.
Подождать до тех пор, пока я не найду то самое место. Оно должно
существовать. Если мертвые могут вновь оживать, то в мире должно быть
место, где все это происходит.
- А мертвые действительно оживают?
- Мне казалось, что вам известно о подобных вещах, - сказал после
паузы Сэпли, искоса глядя на Сокола.
- Я хотел бы о них узнать.
Сэпли промолчал. Маг вдруг пристально взглянул ему прямо в глаза,
хотя голос его был по-прежнему мягок:
- Не ищешь ли ты путь к вечной жизни, Сэпли?
Мгновение Красильщик выдерживал его взгляд, затем уткнулся своей
заросшей спутанной рыжей шевелюрой головой в предплечья рук, вцепился
пальцами в лодыжки и стал раскачиваться взад-вперед. Похоже, он принимал
эту позу всякий раз, когда был напуган или не хотел отвечать на вопрос.
Аррен отвернулся от него, чувствуя отчаяние и отвращение. Как они смогут
находиться с ним в одной восемнадцатифутовой лодке долгие дни и недели?
Это все равно, что делить свое тело с чьей-то больной душой...
Сокол встал за его спиной на носу и, опустившись на колено, устремил
свой взор в желтоватые сумерки вечера.
- Человек по природе своей добр, - сказал он.
Аррен промолчал, затем холодно спросил:
- Что за место такое Обехол? Я никогда не слышал этого названия.
- Для меня это лишь точка на карте и только... Взгляни-ка: спутники
Гобардона!
Теперь огромная звезда цвета топаза сияла еще выше в южной части
небосклона, а под ней, ясно выделяясь на фоне серого моря, горели еще две
звезды, - одна, белая, справа, а другая, голубоватая, - слева, образуя
треугольник.
- У них есть Имена?
- Мастер Имен их не знает. Возможно, люди с Обехола и Веллоги дали им
названия. Не знаю. Сейчас мы вошли в странные воды, Аррен, лежащие под
"Знаком Конца".
Мальчик не ответил и с внезапной ненавистью взглянул на безымянные
звезды, сверкавшие над бескрайней гладью моря.

День за днем плыли они на запад, наслаждаясь теплом южной весны и
ясным небом. Тем не менее, Аррену казалось, что солнечный свет стал
каким-то тусклым, словно его пропустили сквозь мутное стекло. Вода в море
была очень теплой, и купание не слишком освежало. Солоноватая пища не
лезла в горло. Нигде не было ни тени, ни радующих глаз красок. Лишь ночью,
когда на небе зажигались звезды, горевшие здесь ярче, чем где-либо,
становилось немного легче. Он лежал и смотрел на них до тех пор, пока не
засыпал. В его снах всегда присутствовали вересковая пустошь, яма, долина,
окруженная отвесными скалами, длинный спуск куда-то под нависающим небом.
Постоянный пропитанный ужасом полумрак и безнадежные попытки спастись.
Аррен никогда не рассказывал об этом Соколу. Он вообще не обсуждал с
ним ничего важнее мелких бытовых проблем, что возникали в ходе плавания. А
Сокол, из которого и без того слова приходилось вытягивать клещами, теперь
и вовсе почти не открывал рта.
Только сейчас Аррен понял, каким дураком он был, когда доверил свою
душу и тело этому неутомимому скрытному человеку, который поддержал его
порыв, а теперь не предпринимал никаких усилий для того, чтобы помочь
юноше найти свое место в жизни или даже просто остаться в живых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68