Затем дракон вернулся, летя так же низко, как и
прежде. На этот раз Аррена сперва обдал поток раскаленного воздуха, а
потом уже - клубы пара. Он услышал громкий властный голос Сокола. Дракон
проскочил мимо. Затем и все остальные устремились обратно к островам,
словно горстка золы, поднятая в воздух порывом ветра.
Аррен перевел дыхание и вытер покрывшийся холодной испариной лоб.
Взглянув на своего спутника, он увидел, что волосы того побелели: дыхание
дракона опалило кончики волос. А тяжелое полотно паруса потемнело с одной
стороны.
- Твою голову слегка обожгло, парень.
- И вашу тоже, господин.
Удивленный, Сокол провел рукой по волосам.
- И впрямь!.. То была дерзкая выходка, но я не хочу ссориться с этими
существами. Они, должно быть, сошли с ума, или сильно сбиты с толку. Ни
один из них не произнес ни слова. Я прежде никогда не встречал дракона,
который перед тем, как напасть, не сказал бы хоть что-нибудь, чтобы
помучить свою добычу... Теперь мы должны плыть вперед. Не смотри им в
глаза, Аррен. Отворачивайся, если можешь. Мы поплывем с обычным ветром, он
дует как раз с юга, а мне мое искусство понадобится для других целей.
Удерживай лодку на курсе.
"Ясноглазка" стрелой летела вперед, и скоро слева показался вдалеке
еще один остров, а справа виднелась та пара островов, которую они
приметили вначале. Эти острова являли собой скопище невысоких утесов,
усыпанных драконами и черноголовыми крачками, которые бесстрашно
гнездились среди огромных рептилий.
Драконы взлетали ввысь и кружили в поднебесье словно стервятники. Ни
один из них не пытался вновь спикировать к лодке. Временами они
переговаривались друг с другом через воздушные бездны неприятными высокими
голосами, но Аррен не мог разобрать ни единого слова в этих криках.
Лодка обогнула небольшой мыс, и мальчик увидел на берегу то, что он
принял сперва за развалины крепости. Это был дракон. Одно черное крыло он
поджал под себя, а другое - распростер по берегу и окунул в воду, так что
набегавшие волны покачивали его в нелепой пародии на полет. Длинное
змееподобное тело растянулось на песке и камнях. Одна из передних лап
отсутствовала, а на ребрах и животе рептилии зияли страшные раны, поэтому
весь песок на многие ярды вокруг почернел от ядовитой драконьей крови. И
все же в нем еще теплилась жизнь. Жизненная сила драконов была так велика,
что быстро прикончить их могло лишь столь же мощное колдовство.
Золотисто-зеленые глаза были широко раскрыты и, когда лодка подплыла
поближе, гигантская голова слегка пошевелилась, а из ноздрей с громким
шипением вырвался пар вперемешку с кровью.
Полоска пляжа между умирающим драконом и морским прибоем была вся в
следах от лап и тяжелых тел ему подобных, и внутренности его были втоптаны
в песок.
Ни Аррен, ни Сокол не произнесли ни слова, пока не отплыли достаточно
далеко от этого острова и не вошли в неспокойный пролив Драконьей Тропы,
полный рифов и острых скал, направляясь к северным островам ее двойной
цепочки. Лишь тогда Сокол произнес тихим и холодным голосом:
- Это дурной знак.
- Они... едят себе подобных?
- Нет. Не чаще, чем мы. Они сошли с ума. У них забрали дар речи. Те,
кто умел говорить задолго до появления людей; те, кто древнее любого
живого создания, Дети Сегоя... превратились в бессловесных тварей. Эх,
Калессин! Куда несут тебя твои крылья? Неужели ты прожил столь долгую
жизнь только затем, чтобы увидеть позор своей расы?
Его голос звенел как натянутая струна, он глядел вверх, обшаривая
взглядом небо. Но все драконы остались позади, низко кружа над гористыми
островами и залитым кровью пляжем, а над лодкой в безоблачном голубом небе
сияло лишь полуденное солнце.
Ни один из живущих ныне людей, кроме Верховного Мага, не мог
похвастаться тем, что плавал среди островов Драконьей Тропы или видел хотя
бы один из них. Двадцать с лишним лет назад Сокол проплыл эту цепочку
островов с востока на запад и обратно. Подобное предприятие могло плохо
кончиться для любого моряка. Поверхность моря здесь являла собой лабиринт
голубых проток и зеленых отмелей, среди которых маг вместе с Арреном с
величайшей осторожностью прокладывали себе путь, огибая скалы и рифы,
некоторые из которых лежали на небольшой глубине и были сплошь покрыты
анемонами, морскими уточками и длинными лентами морского папоротника,
смахивая на причудливых морских чудовищ. Другие высоко вздымались над
поверхностью моря, представляя собой череду крутых обрывов, арок и
полуарок, резных башенок, неведомых животных, спин грозных вепрей и голов
змей - все огромные, причудливо искривленные, слегка расплывчатые, словно
камень жил какой-то своей жизнью. Морские волны разбивались о них со
звуком, похожим на дыхание, и скалы блестели от ярких соленых брызг. Глядя
на южную сторону одного из таких утесов, можно было отчетливо увидеть
согбенные плечи и массивную благородную голову человека, который внезапно
остановился, задумавшись, посреди моря. Но когда лодка миновала камень, он
потерял все сходство с человеком, ибо северная сторона утеса являла собой
скопище могучих скал, образовавших пещеру, в которой плескалось море,
издавая глухой хлюпающий звук. В нем, казалось, можно было расслышать
какое-то слово или слог. Когда они отплыли подальше, звук стал более
отчетливым, и Аррен спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68