Юноша не ответил.
Сокол попытался сесть, но не смог. Тогда он попробовал дотянуться до
своего посоха, который лежал у ящика с припасами, но тот был слишком
далеко. Осознав это, маг хотел что-то сказать, однако слова застряли в его
пересохшем горле. Из-под покоробившейся повязки вновь выступила кровь,
растекаясь темно-красной паутинкой по темной коже его груди. Он хрипло
задышал и закрыл глаза.
Аррен бросил на него быстрый бесстрастный взгляд, затем прошел вперед
и вновь устроился на носу, глядя на море. Во рту у него совсем пересохло.
Сильный восточный ветер, дувший сейчас в Открытом Море, напоминал
пустынный суховей. В их бочонке еще плескались две-три пинты воды, но
Аррен считал, что вода не для него, а для Сокола. Ему и в голову не пришло
бы выпить ее. Он закинул удочки, помня, что с тех пор, как они покинули
Лорбанери, сырая рыба помогала им утолять не только голод, но и жажду. Но
клева не было. Хотя это не имело никакого значения. Лодка скользила по
водной пустыне. Над нею, также с востока на запад двигалось солнце,
медленно, но верно выигрывая гонку за счет ширины неба.
Однажды Аррену показалось, что он видел на юге голубоватую дымку,
которая, возможно, была островом или облаком. Однако лодка час за часом
мчалась примерно на северо-запад, и он не предпринял никаких попыток
развернуть ее, пустив дело на самотек. Был ли там остров или нет - какая,
в сущности, разница. Для него все это великолепие ветра, света и моря
давно стало тусклым и лживым.
Опустилась тьма, затем взошло солнце, и вновь темнота, и опять свет,
словно барабанная дробь на туго натянутой канве неба.
Аррен опустил руку в воду у борта лодки. На мгновение он ясно увидел
ее бледно-зеленую тень под поверхностью журчащей воды. Мальчик поднес
ладонь ко рту и облизал пальцы. Влага была горькой и обжигала губы, но он
вновь проделал это. Затем ему стало плохо, и мальчик скрючился на днище
лодки. Его рвало, но лишь капелька желчи обожгла горло Аррена. У него не
было больше воды для Сокола, и он боялся подойти к нему. Мальчик лежал
ничком, весь дрожа, несмотря на жару. Было тихо, жарко и светло - ужасно
светло. Аррен прикрыл глаза, спасаясь от всепроникающего света.

Они стояли в лодке. Их было трое: стройные, большеглазые и угловатые,
похожие на странных черных цапель или журавлей. Голоса этих людей были
тонкие, словно голоса птиц. Он не понимал их речи. Один склонился над ним
с черным сосудом в руках и поднес его к губам Аррена: это была вода.
Мальчик поспешно отхлебнул, закашлялся, затем жадно пил до тех пор, пока
не осушил сосуд до дна. Потом Аррен огляделся и, вскочив на ноги, спросил:
- Где он? - поскольку на "Ясноглазке" кроме него были лишь трое
стройных незнакомцев.
Они непонимающе посмотрели на него.
- Другой человек, мой друг, - хрипло спросил мальчик. У него страшно
болело горло, да и губы плохо слушались его.
Один из незнакомцев понял если не его слова, то его горе и осторожно
взял Аррена за руку, указывая куда-то другой рукой.
- Там, - успокаивающе сказал он.
Аррен поднял глаза и увидел рядом с лодкой какой-то силуэт, а также
еще несколько таких же чуть подальше - плоты, множество плотов, которые
усеяли воду, словно опавшие листья - бассейн. Они едва возвышались над
волнами, и в центре каждого из них располагались один-два домика или
хижины, а некоторые имели еще и мачты. Плоты плавали подобно листьям,
мягко покачиваясь на волнах западного океана и пропуская их под собой.
Полоски воды между ними отливали серебром, а высоко в небе, на западе,
темнели фиолетово-золотистые дождевые облака.
- Там, - повторил человек, указывая на гигантский плот рядом с
"Ясноглазкой".
- Живой?
Они недоуменно уставились на него, затем до одного, наконец, дошло:
- Живой. Он жив.
Услышав это, Аррен заплакал, рыдая без слез. Тогда один из
незнакомцев взял его за запястье своей узкой длинной рукой и отвел с
"Ясноглазки" на плот, к которому она была надежно привязана. Плот был
настолько велик и устойчив, что даже не покачнулся, когда они ступили на
него. Один из мужчин повел Аррена через плот, в то время как другой
подтянул тяжелым багром с крюком из зуба китовой акулы ближайший к этому
плот настолько, что на него можно было перебраться без труда. Затем Аррена
подвели к открытой с одной из сторон хижине с плетеными стенами.
- Ложись, - сказал ему человек, и Аррен провалился в небытие.
Он лежал на спине, уставившись в грубую зеленую крышу, испещренную
крохотными светлыми точечками. Ему показалось, что он в яблоневых садах
Семермина в горах близ Берилы, где принцы Энлада обычно проводят лето.
Будто он лежит там в густой траве, глядя на небо сквозь ветви яблонь.
Спустя некоторое время до него донесся плеск воды в пустотах под
плотом, а также тонкие голоса его обитателей, говорящих на обыкновенном
Хардике Архипелага, но со столь измененными ударениями и интонациями, что
он с трудом их понимал. И тут Аррен, наконец, понял, где находится - вдали
от Архипелага, вдали от Предела, вдали от всех островов, посреди Открытого
Моря. Но тем не менее, это его нисколько не беспокоило, и он устроился
здесь столь же удобно, как на траве в садах своей родины.
Спустя некоторое время он решил, что пора вставать, и поднялся на
ноги, обнаружив, что сильно исхудал и обгорел на солнце. Ноги мальчика
дрожали, но все же слушались его. Он откинул плетеный занавес, служащий
хижине стеной, и вышел наружу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68