В глазах обоих ничего нельзя было прочесть. Элизабет покачала головой — она знала, что её слова не тронули Севилла. Пустая трата времени.
— Идём, Дамиан, — тихо сказала она, — идём.
Она подумала, не связать ли Севилла, но побоялась подходить к нему близко. Если он схватит её, Дамиан снова на него нападёт, и на этот раз она вряд ли сумеет его остановить. Кроме того, Севилл ранен — вряд ли он станет преследовать её.
Она оглянулась на кучу брёвен. Около двадцати футов в высоту, толстые еловые стволы уложены неаккуратно, концы торчат. Некоторые бревна лежат очень ненадёжно. Но найти машину Севилла нужно, и перелезть через штабель — единственный путь.
Элизабет повернулась и начала карабкаться. Пёс последовал за ней. Все оказалось несколько сложнее, чем она себе представляла: если какое-то бревно сильно выпирало, ей приходилось помогать собаке. Севилл безучастно наблюдал, как она лезет наверх, но, как ей показалось, в его взгляде проскальзывало некоторое беспокойство.
Ха, — подумала она мрачно, — он думает только о безопасности Дамиана.
Она дотянулась до верхнего ствола и оседлала его, глядя вниз на Севилла. Дамиан, обрадовавшись, что увидел землю, заторопился вниз, на другую сторону. Добрался до основания штабеля, спрыгнул и повернулся к ней.
Элизабет слезла с бревна и замешкалась. Ей хотелось посмотреть, что сделает Севилл, когда решит, что она его больше не видит. Она взобралась обратно и выглянула из-за бревна. Севилл достал телефон. Он все это время лежал в кармане брюк. Об этом она не подумала. Доктор набирал номер.
— Ч-черт!
Если он позвонит в полицию, это конец. Её упекут за решётку, а Дамиан вернётся в ад. Вот дерьмо! Нужно остановить его. Даже если придётся с ним драться. Раз этот идиот хочет, чтобы его загрызла собака, — ну что ж, так тому и быть. Все зашло слишком далеко. Нужно забрать телефон и связать этого говнюка.
Господи, ну что за урод, он даже не может смириться с поражением.
В панике она быстро взлетела наверх, затем поспешила вниз, перепрыгивая через два или три бревна сразу. Она должна добраться до него, прежде чем он сообщит полиции, где находится. Дамиан остался на той стороне и теперь ей не поможет.
Отлично. Надеюсь, он доберётся сюда раньше, чем Севилл сделает из меня отбивную.
Даже раненый, Севилл был очень силён, и Элизабет догадывалась, что ей придётся туго. Она услышала, как Севилл начал говорить, и, перемахнув ещё на три ствола вниз, приземлилась на огромное бревно в основании штабеля — оно выступало чуть дальше остальных. Опустившись на него, она поскользнулась и тяжело рухнула на спину, задев край. И в один ужасный миг поняла, что под её весом бревно сместилось и теперь скользит из-под неё. Верх штабеля обрушился следом. Раздался жуткий рокочущий гром. Все произошло слишком быстро — она не успела ничего понять, только видела яркое небо, тёмные стволы и слышала гулкие удары брёвен друг о друга. Падение — и невыносимая тяжесть. Почти не больно, только в бёдрах ноет как-то странно.
Движения и звуки прекратились. Несколько мгновений девушка не шевелилась.
Спасибо, господи, — подумала она, — меня не убило.
Элизабет лежала на спине и пыталась подняться. Но двигались только плечи и голова. Ничего не понимая, она попыталась ещё раз, но опять ничего не вышло.
На мне же нет ни одного бревна, почему я не могу встать?
Она приподнялась на локте и посмотрела на своё тело.
Ох.
Её раздавило — абсолютно раздавило. Тело нелепо распласталось, сплющенное от пояса до колен. Элизабет недоуменно взглянула на Севилла. Доктор приблизился, и телефон едва не выпал из его руки.
— Иисусе, — прошептал он.
Она не отрывала взгляда от остатков собственного тела, пытаясь осознать случившееся. Ей не было страшно — она просто смотрела, не понимая, что все это значит. Потом кое-что вспомнила — нечто гораздо важнее той странной штуки, которая только что с ней приключилась.
— Где моя собака?
Её испугал собственный голос — слабый и незнакомый. Чужой, и все же он исходил от неё. Она почувствовала вкус крови во рту. Странно.
Я, наверное, прикусила язык.
Севилл опустился на колени, и она потянулась к нему, ухватилась за куртку, пытаясь подняться. Она вцепилась в него.
Смешно, я чувствую каждую нитку в его куртке, но больше не чувствую своего тела.
Она даже ощущала сквозь материю тепло его тела и эти влажные пятна, где кровь пропитала ткань. Какой-то инстинкт подсказывал ей держаться за ощущения, запахи, образы, сосредоточиться на них. Чувствовать их означало жить. Она вдыхала острый запах хвои от расколотых брёвен; когда Севилл подходил, она слышала шорох его одежды; резкий, душераздирающий лай где-то у него под ногами. Слева лежало бревно. Элизабет видела узор коры, похожий на нехитрый зигзаг головоломки, где каждый кусочек обведён чёткой рельефной линией. Островки серо-зеленого мха, приросшие к коре, выступали с потрясающей резкостью. Девушка сильнее вцепилась в куртку Севилла — пока она может воспринимать все так отчётливо, она жива, с ней все в порядке, все должно быть хорошо. Не может быть, чтобы её так сильно ранило. Она посмотрела Севиллу в лицо.
— Со мной все будет хорошо, — уверенно сказала она, — мне только нужно встать.
— Тебе нужно лежать и не двигаться, — ответил он.
А потом, потом — она поняла. Новое, жутковато-странное ощущение захватило её, когда прошёл первый шок. Она чувствовала, как тело ускользает от неё, однако сознание прояснилось, и она посмотрела на то, что недавно было её ногами. Хотя в ушах шумело море, мозг работал пугающе чётко.
— Боже мой, боже мой, — прошептала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135