Но мысль о том, как трудно было найти эту собаку, безжалостно привела его к твёрдому решению: травма не должна мешать работе. Как только доберётся до лагеря, займётся ногой, несмотря на боль. Можно просто позвонить Тагу, студенту-выпускнику, и попросить его приехать пораньше, чтобы закончить с определением статуса собаки…
О нет!
Ему пришло в голову проверить рюкзак. Хоффман притянул его к себе уже без особой надежды. Собирался он для однодневной пешей прогулки, без расчёта на дождь, и все промокло. Хоффман с жалостью смотрел на телефон, прикидывая, во сколько обойдётся его замена. Отложив рюкзак, он оглядел себя с головы до ног. Лагерь далеко, а осеннее солнце уже спускалось к верхушкам ближних гор. В таком виде ночевать в горах вообще не стоит, а теперь он ещё и промок насквозь. Он обязан вернуться. И следует поспешить, потому что в темноте ему ни за что не найти дорогу.
С величайшим трудом, сильно дрожа, он закинул на спину рюкзак и встал на ноги. Стоя на одной ноге, он смотрел на скалистую тропу перед собой. Будь местность чуть поровнее, можно было бы взять палку вместо костыля, но в камнях и густом подлеске посох бесполезен. Хоффман двинулся вперёд, подпрыгивая на одной ноге, отдыхал и прыгал снова. Через пятнадцать минут, несмотря на холодную ванну, он был весь в поту. Остановился и осмотрел лодыжку. Она побагровела и угрожающе распухла.
Хоффман скинул с плеча рюкзак и порылся, ища телефон. Он просто обязан попытаться. Чудеса иногда случаются. В глубине души Хоффман, конечно, знал, что телефон не работает. И тем не менее… «Скверное дело», — подумал он мрачно. Неудача не удивила его.
Ещё четверть часа ползком и вприпрыжку — и он увидел, что отошёл от ручья не более чем на сто ярдов.
Солнце садилось между вершинами, сумерки сгущались. Хоффман был не новичок в науке выживания — он знал, что должен идти, пока не доберётся до лагеря. Высоко в горах, насквозь мокрому, ему грозит переохлаждение, он может даже замёрзнуть до смерти, если остановится.
Подпрыгивая, он двигался к лагерю в навалившейся темноте. Подлесок превратился в темно-серую массу, и Хоффман понял, что теперь не сможет разглядеть даже свои метки на пути. Пришло время принять решение. Можно построить здесь шалаш и, съёжившись, в мокрой одежде, переждать ночь, но это слишком опасно. Он опустился на землю, морщась от боли и отчаяния. Тело стремительно остывало, Хоффман весь дрожал. Нужно двигаться. Пересиливая боль, двигаться, даже если придётся блуждать всю ночь между деревьев. Хоффман был учёным, он, в отличие от многих, не боялся ночевать в лесу. Однако мысли его вертелись вокруг недавней статьи в одном журнале о здешних популяциях медведей и пум. Проще говоря, лес кишел хищниками. Хоффман постарался думать о чем-нибудь другом.
Оглядываясь по сторонам, пытаясь разглядеть хотя бы одну свою метку, краем глаза он уловил какое-то движение. Пёс стоял в дюжине ярдов и смотрел на него.
«Так, — вздохнул про себя Хоффман, — только этого не хватало».
Объект, за которым он следил, изо всех сил пытаясь остаться незамеченным, теперь смотрел на него в упор. Виктор замер, надеясь, что животное испугается и убежит, как раньше.
Но пёс не ушёл. Он с интересом наблюдал за человеком.
— Ну что же, спасибо, по крайней мере, что не смеёшься, — обратился Хоффман к зверю. Пёс опустил голову и вытянул шею. Профессор фыркнул. Он испытывал что-то вроде благодарности к этому псу — один в темноте, среди мрачных гор. — Ты не очень-то похож на Лэсси, — заметил он. Заострённые, похожие на рожки уши и плоский череп придавали псу сходство скорее с демоном, нежели с ангелом-хранителем. — Ты похож на средневековую горгулью, — пошутил учёный, — на демона.
Пёс уселся, свёл вместе передние лапы и слегка наклонил голову, отчего стал похож на древнюю тварь ещё больше.
— Демон. Да, имя Дамиан тебе подойдёт, — решил Хоффман.
Уже слишком стемнело, чтобы отыскивать метки, а до лагеря ещё далеко. Ничего не оставалось — только надеяться на лучшее.
«Теперь я знаю, что имеют в виду, говоря „ты ещё из лесу не вышел“, — угрюмо подумал Хоффман. Далёкие призрачные облака скрыли звезды. Удручённо вздохнув, он прислонился к дереву, злясь на себя. Опытный следопыт, в этой ситуации он чувствовал себя так, словно его застали со спущенными штанами. Он откинул голову и закрыл глаза, пытаясь прийти хоть к какому-то решению.
Кажется, единственная возможность — следующие несколько часов пробираться сквозь лес, превозмогая боль и холод. В темноте найти дорогу не удастся, одна надежда, что к утру он окажется не слишком далеко от лагеря. Он опустил голову и с изумлением обнаружил, что пёс стоит всего в нескольких ярдах от него и продолжает за ним наблюдать.
На какое-то мгновение учёному стало беспокойно — у него нет оружия, а пёс как-никак питбуль. Они одни в диком лесу, и человек понятия не имел, каковы намерения пса.
Ты ранен, Виктор, и ты — очень лёгкая добыча.
Он отогнал эти пугающие мысли и упрекнул себя. Пёс просто любопытен и, возможно, чувствует, что человек для него не опасен.
«Продать бы эту историю жёлтой прессе и удалиться от дел», — подумал он с горькой иронией, представив себе первую полосу таблоида, свой портрет с костылём на фоне леса, где его подкараулила «собака-убийца»: На вкладке должна быть собачья голова (подойдёт любая порода), жуткий оскал, кровь со слюной вперемешку. Каков же будет заголовок? «Чудовищная пытка: раненого профессора преследует в горах кровожадный питбуль!» Может, его даже пригласят на ток-шоу. Хоффман тряхнул головой — его совсем не радовал этот чёрный юмор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135