Эд матерился, ручка скользила по гладкому черепу Дамиана. Десантник потерял равновесие, упал на колени. Через секунду он, до смерти перепугавшись, оказался уже на полу. Пёс трепал и волок его по кругу, словно истерзанную кошку. Эд вытащил ручку из глаза собаки, чтобы воткнуть в какой-нибудь жизненно важный орган. Когда ручка пронзила ему живот, Дамиан резко зарычал. Не разжимая челюстей, пёс остановился и посмотрел Эду прямо в глаза.
Джас совершенно растерялась, глядя на ужасную сцену у себя под ногами, но затем сообразила — схватила огнетушитель и направила струю белой пены в голову собаке. Струя попала в нос и в пасть Дамиану. Через несколько секунд пена произвела желаемый эффект — она ослепляла и не давала дышать. Пёс отпрянул, широко раскрыв пасть и ловя воздух. В мгновение ока Джас помогла Эду подняться, и они помчались по коридору.
Дамиан пятился и возил по морде лапами, пытаясь избавиться от пены. Только спустя какое-то время оставшийся здоровый глаз прозрел и пёс понял, что Плохие Парни ушли.
Он победил.
Он защитил свой дом и своего хозяина. Пёс очень гордился собой, но ему было совсем нехорошо. Дамиан обнюхал лабораторную комнату, чихнул и ощетинился, учуяв вражеский запах. Постепенно его нос очистился от пены, и он различил другой запах, от которого застыл на месте.
Улица.
Ошибиться было невозможно. Дамиан подошёл к двери и нерешительно шагнул в коридор. Севилл лежал на полу справа от него. Свежий воздух шёл слева.
Даже шатаясь от боли и тошноты, пёс не мог пройти мимо поверженной фигуры Севилла. Он чувствовал запах человеческой крови, и ему казалось, что человек не должен лежать на полу в таком положении. Почему он не встаёт? Кровь из раненого глаза пса капала на пол, смешиваясь с кровью из раны в боку. Он выгибал спину, а желудок его крутило от боли. Прищурив глаз, пёс осторожно и мучительно двинулся вперёд. Он не знал, что делать. Эд сломал ему переднюю лапу. Идти было больно, Дамиан остановился, вылизал её, а затем, прихрамывая, потащился дальше по коридору. Человек лежал неподвижно и смотрел на него. Пёс, готовый отпрыгнуть при первом звуке или движении, осторожно обнюхал Севилла. Он не понимал, почему хозяин так странно лежит, но знал, что это неправильно. В голову ударил приступ тошноты, и Дамиан со стоном лёг на пол возле доктора. В драке Севилл ударился рукой о косяк, из маленькой ссадины натекло немного крови. Пёс обнюхал руку доктора, затем нежно лизнул. Севилл дёрнулся. Дамиан с трудом поднялся и неуверенно завилял хвостом.
Прости меня.
Через секунду он снова лёг. Поскольку человек не давал ему о себе позаботиться, пёс начал зализывать собственные раны. Севилл принялся извиваться и выкручиваться. Встревоженный пёс поднялся на ноги и отошёл в сторону. Несколько раз он переходил с места на место. Севилл начал приходить в себя, сквозь липкую ленту пробивались сдавленные звуки. Пёс глядел на хозяина, не зная, что делать. До него снова долетел воздух с улицы и принёс воспоминания о ком-то. О ком-то важнее Севилла. В пылу битвы он забыл, кто это. Пёс повернул голову к двери — к свежему ветерку. Севилл тем временем издавал странные невразумительные звуки и пытался куда-то ползти. Пёс глядел на него, склонив голову. Хозяин не давал ему никаких команд, но Голос сказал: «Найди её!» — и пёс похромал наружу, даже не оглянувшись.
У входной двери Дамиан увидел Тома: тот лежал на подъездной дорожке и был связан, как и Севилл. Единственный глаз пса расширился, и Дамиан заковылял к беспомощному человеку. Том, закрыв глаза, молился, пока пёс его критически обнюхивал. Голос не разрешал Дамиану нападать на покорную беззащитную жертву. Но кое-что сделать можно — он только что выиграл битву и мог показать своё презрение. Балансируя на трех ногах, Дамиан помочился на Тома и растворился в темноте.
Глава 12
Когда человек разделяет с собакой
тяготы труда и радости ремесла,
любовь разгорается и крепнет,
заполняя всю его душу.
Роберт Луис Стивенсон
На следующее утро, едва Элизабет вошла в душ, позвонила Джас и оставила ей короткое резкое сообщение. Пёс был слишком агрессивен, поэтому все пошло к чертям. Они сделали все, что могли. Девушка не оставила никакого номера. Элизабет так спешила из кухни прослушать автоответчик, что проигнорировала Билла и Дэйва, лишь умоляюще посмотрела на них, а затем быстро собралась и поехала к дому Севилла, крикнув, чтобы родственники не волновались. Её так пугала неизвестность, что она была на грани обморока. Что случилось у Севилла? Что с её собакой?
Все явно вышло из-под контроля. Больше всего сейчас ей хотелось поговорить с кем-нибудь о Дамиане. Хоть бы кто-нибудь дал ей совет. Но она была одна. Даже Билл, с которым она делилась почти всем, не мог ей помочь. Сколько раз он за работой шутил и смеялся над телами собак — тех самых собак, которые минутой раньше доверчиво смотрели ему в глаза? Неужели он не понимал, во что погружал руки? Как мог он так небрежно относиться к вместилищу души — такой же, как у Дамиана?
До того как Дамиан появился в её жизни, Элизабет не задумывалась о комфорте или самочувствии собак, над которыми проводили опыты её отец и дедушка. Она была такой же отвратительной, но питбуль заставил её измениться, и за это она была перед ним в неоплатном долгу. К своему стыду, она осознала, что Дамиан всегда был Дамианом — даже когда ещё не разговаривал. Способность к речи ничего не изменила — лишь дала ей увидеть его по-настоящему. Когда он безмолвно смотрел на неё из-за решётки в Центре, ещё до того как они познакомились, он был тем же псом, который так дорог ей теперь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135