В этот вечер ей в голову то и дело приходили странные мысли, поэтому она не удивилась, поймав себя на том, что размышляет, сильно ли собака размером с Дамиана может помять ровные, аккуратные ряды кустов и побегов? Тут она вспомнила, где сейчас Дамиан, и все мысли куда-то вдруг исчезли.
Сзади послышался тихий звук — она обернулась и увидела деда. Тот подошёл, улыбаясь ослабил галстук и сел рядом. Слегка отодвинулся, чтобы не намочить ботинки.
— Здорово ты придумала.
— Жуткая жара. Я не помню, чтобы четвёртого июля когда-нибудь было так жарко, а ты?
— Да, жарко, — согласился он, — но для помидоров самое то. Зреют прямо на глазах.
— Ага, я рада, что хоть кому-то это нравится.
— Где Тони?
— Я от него сбежала.
Они посидели молча, а потом Билл сказал, все ещё глядя в сад:
— Элизабет, что тебя беспокоит последнее время?
Вопрос её встревожил, и она посмотрела на Билла. Тот повернул голову, чтобы встретить её взгляд. Сколько доброты в его глазах…
— Ты же знаешь, мне можно рассказывать все, — проговорил он мягко, заметив, что она колеблется.
— Я боюсь, — начала она, осторожно подбирая слова, — тебе будет тяжело это слышать.
— Эй, осторожнее, — пошутил он, — это же не та старая как мир история…
— Элизабет слегка улыбнулась:
— Нет, ничего похожего.
Билл потянулся вперёд, отщипнул с ближайшего куста желтеющий лист.
— Все проблемы, — сказал он, — случаются из-за денег, некомпетентных юристов и противоположного пола.
Элизабет снова улыбнулась.
Все мимо. Я правда не знаю, как тебе объяснить, — ты никогда не сталкивался с такими вещами. Ничего личного, просто мне кажется, ты не сможешь понять. И ещё я думаю, тебе не понравится то, что я скажу.
— А ты попробуй.
— Ладно. Дело касается одной из лабораторных собак, с которыми я работала. Мне кажется, с ней плохо обращаются. — Она увидела, как мгновенно изменилось выражение дедова лица, и воскликнула, торжествуя и сожалея одновременно: — Вот видишь! Я же говорила.
— Билл взял себя в руки, но было слишком поздно.
— Ну ладно, давай послушаем дальше.
— Билл, при всем уважении, к чему нам с тобой это обсуждать? Ты резал собак всю жизнь.
Дед со вздохом откинулся назад. Рукава он закатал до локтей, и она смотрела на его крепкие руки. Они почему-то всегда напоминали ей о пыльных римских легионерах, коренастых и сильных, в сандалиях и с копьями. Руки древнеримского воина, а не человека, который выполняет ювелирную работу, восстанавливая человеческие сердца.
Билл нарочно смотрел в сторону, пытаясь выглядеть беспристрастным судьёй.
— Я хотел бы думать, что никогда не был жестоким. Я старался обращаться с ними хорошо, насколько было возможно. Видишь ли, если с животным обращаются неправильно, можно кое-что предпринять. Она подняла голову.
— Можно?
— Конечно. Никто не хочет, чтобы с собаками плохо обращались. Что не так с этой собакой?
— Элизабет вздохнула и повертела шланг пальцами ног. Затем тряхнула головой.
— Я даже не знаю, с чего начать… Наверное, ничего не получится.
— Ну, Элизабет, я же не знаю, что там случилось. Но ты должна быть совершенно уверена, прежде чем выдвигать обвинения против кого-либо. Дело в том, что во время экспериментов некоторые действия можно ошибочно принять за жестокое обращение. — Она повернулась к нему, и Билл увидел замешательство, боль и растерянность в её карих глазах. Похоже, её и вправду что-то беспокоило. — В чем дело, Элизабет?
— Я даже не знаю, что они пытаются сделать с Дамианом. В этом нет никакого смысла. Его посадили в клетку, маленькую металлическую клетку, и подвели к полу электричество. Его там держат постоянно, и все время бьют током, от этого он выглядит совершенно безумным. Он раскачивается в клетке из стороны в сторону, трётся о стены. Мне кажется, они сводят его с ума.
Билл задумался, прежде чем ответить: — Это лаборатория психологии? Он произнёс слово «психология» с облегчением.
— Кажется, да. Врача зовут Севилл. Его помощник сказал, что это базовые исследования.
— Ну, трудно сказать, что они изучают; это может быть что-нибудь важное, что-нибудь полезное. Как ты узнала имя собаки?
— Я его знала и раньше. Я уже рассказывала о Дамиане. Теперь он попал в это жуткое место, и я должна помочь ему.
— Билл подпёр голову рукой и посмотрел на неё — тем самым взглядом:
— Ты сама себя послушай. Глупо привязываться к лабораторной собаке. — ты должна была это знать. Лично я уверен, этот человек делает все, чтобы облегчить собаке жизнь. Но, если ты сомневаешься, обратись в КНИЖ. Для того он и создан.
— Что такое КНИЖ?
— Комитет по надзору за использованием животных. Совет, который следит, чтобы при экспериментах над животными не нарушались процедуры исследований и преподавания.
— Ох… — Элизабет задумалась. Ей никогда не приходило в голову, что существуют стандарты по уходу за животными. Кто мог об этом подозревать, если допускалась сама возможность использовать животных для опытов? Кто может сказать, когда применение электрошока — жестокость, а когда — нет? Она тряхнула головой:
— Кто в этом Совете? Что за люди?
Билл пожал плечами:
— Их назначает директор Исследовательского центра. Думаю, там есть учёные, юристы и даже защитники прав животных. Точно не знаю.
Ты работал раньше с этим Советом?
— В общих чертах. Формально они никогда не участвовали в исследованиях. Помни, что вещи, которыми занимался я, — всего лишь рутина, практика. В отличие от Дэйва — те все время испытывают новые процедуры.
Элизабет взглянула искоса, обдумывая его слова.
— Ты говоришь, членов Совета назначает директор Центра?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135