из кабинета, держа в руке спортивную сумку, вышел Севилл. Часто дыша, она двинулась прямо к двери, из которой он только что вышел. Тут дверь внезапно открылась. У неё замерло сердце — перед ней стоял ассистент Севилла. Один.
О господи. Вот оно.
Она смотрела на него, не двигаясь с места, а он аккуратно запер дверь и вежливо кивнул, проходя мимо.
— Простите меня, извините. — Элизабет пошла за ним, чувствуя себя полной дурой. Он обернулся, внимательно и бесстрастно посмотрел на неё сквозь очки в металлической оправе. Гораздо выше её и лет на шесть старше. Выглядел уверенным и аккуратным — с короткими светлыми волосами и в безупречно белой рубашке. Его ровная осанка, спокойный взгляд и аккуратные усы заставляли её чувствовать себя маленькой неудачницей.
Ну давай, спроси его, глупая курица.
— Простите, что беспокою вас, — с просительной улыбкой сказала она, — но я давно пытаюсь найти одну собаку. Я не думаю, что она в вашей лаборатории, но вдруг профессор Хоффман говорил вам или доктору Севиллу, куда он её отправил?
Она почувствовала холодный укол страха: а если он сейчас спросит, почему она просто не узнает об этом у самого Хоффмана? Он должен был задать этот вопрос — она бы поставила сотню долларов, что Хоффман уже сказал им о ней. Но другого шанса у неё не было.
— Понимаете, это очень важно для меня.
Лицо Тома оставалось бесстрастным, и он молчал. Элизабет следила за выражением его глаз, затем отвернулась. Её почему-то разозлил приятный запах его лосьона.
— Полосатый пёс, — продолжала она, решив, что лучше немного надавить, чем позволить ему не отвечать, — полосатый, как тигр. Средних размеров, с короткими ушами, его зовут Дамиан. Вы не знаете, куда его забрали?
— Собака, которая умирала от голода? — спросил он наконец. — Да? Это вы были там.
Она поняла, что он её узнал. Голос у ассистента был тихий, вежливый, низкий — похож на голос Джека Лероя, друга семьи, специалиста-кардиолога из Луизианского университета, который родился и вырос в дельте Миссисипи.
— Да, тот самый! Вы знаете, где он? — Она подалась вперёд в надежде узнать что-нибудь о пропавшем друге, боясь, что новости окажутся нерадостными.
Ассистент Севилла колебался. У него не было привычки обсуждать дела шефа с посторонними. Но врать он не хотел, а придумать способ избежать ответа не сумел.
— Да, — ответил он, — собака здесь.
Он кивнул в сторону лаборатории. Элизабет прижала руки к груди.
— Спасибо! Спасибо огромное, что сказали мне, я вам так признательна.
Том попытался уйти, вежливо кивнув.
— Стойте! Подождите! Могу я задать ещё один вопрос?
Том остановился, всем своим видом давая понять, как ему не нравится, когда вмешиваются в дела его работодателя.
— Что вы с ним делаете? Вы знаете, какого рода исследования?
Взгляд молодого человека стал другим — казалось, только сейчас Том впервые её увидел.
— Доктор Севилл проводит базовые исследования, — ответил он осторожно, дипломатично, отстранение Элизабет изменилась в лице.
— Мне это ничего не говорит, — сказала она с притворным смущением, надеясь вызвать у него улыбку. Его лицо по-прежнему ничего не выражало.
Ассистент колебался, и у неё мелькнула мысль, что он хочет сказать что-то ещё. Затем он, похоже, передумал и повернулся уходить.
— Я люблю эту собаку, вот и все. Я просто хочу знать, что с ней все в порядке, понимаете?
Отчаяние захлёстывало Элизабет. Том очень тихо вздохнул и повернулся к ней, решив быть вежливым до конца.
— Простите, — сказал он, — но я не обсуждаю работу доктора.
Глаза Элизабет расширились:
— Но почему? Что он делает с этой собакой, Том?
Она внезапно вспомнила его имя и заметила, как он удивился. Посмотрела на дверь, и он прочёл её мысли.
— Вам не стоит туда заходить, — сказал он. — Доктору это не понравится. И вам не понравится тоже.
У неё появилось дурное предчувствие.
—. Господи, — выдохнула она, — что вы там делаете?
— Я не обсуждаю работу доктора, — твёрдо ответил ассистент. — О собаке заботятся согласно условиям исследования. Вот и все, что я могу вам сказать.
Он повернулся и ушёл. Элизабет не могла его задержать.
С этого момента в её жизни появилась единственная цель — попасть в лабораторию. Если она увидит, что пса жестоко мучают, придётся его украсть и отпустить на волю, потому что она не сможет взять его домой. Ей казалось, что Дамиану лучше снова стать бездомным, чем жить в такой лаборатории. В приют для животных его отдавать нельзя: если университет заявит о пропаже, собаку вернут Севиллу.
Тони ждал её после занятий. Его приняли на летние курсы интернов, он был счастлив и хотел сообщить ей об этом. Они зашли в кафе, сели за столик. Все время, пока он говорил, Элизабет сосредоточенно смотрела перед собой. В конце концов он смутился и нахмурился:
— В чем дело, Элизабет? Она быстро взглянула на него:
— Ой, прости, ничего. Я слушаю тебя.
— Нет, не слушаешь.
— Слушаю, правда. Не будь занудой.
— Что ты хочешь сказать?
— Да ладно, Тони, ничего. Я просто немного устала, задумалась кое о чем. Мне правда интересно, говори.
— Я уже закончил, — проворчал он брюзгливо.
— Нет, не закончил. Продолжай.
Он откинулся на спинку сиденья, отдаляясь от неё.
— Как ты сдала экзамен по химии?
Ответный удар, но она была рада сменить тему — даже таким неприятным образом.
— Бывало и лучше, — ответила она, не заботясь о том, что это известие может его расстроить.
— Где ты провалилась?
— Я не «провалилась». Я не ответила на несколько вопросов, обычное дело. Ничего страшного.
Тони испустил вздох глубокого разочарования. Мне кажется, тебе нужно больше заниматься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135