А во-третьих приезжал тут Елисеюшка Гордеевич,
Тот ли честный князь Лисей от славна Вышеградия,
Он вязал добра коня да на злат чембур,
Насыпал тому коню пшена сорочинскаго
Да пополам ведь с тем ли скатным жемчугом,
Отворял белодубовы ворота Лисей да на пяту,
Выпивал трехведерну чарочку того ли зелена вина
Да бросал ту чарочку за тысячу шагов.
Говорил тут Елисей Гордеевич таковы слова:
"Как вы смеете, собаки, похвалятися!
У меня-то за пазухой не велик кошель,
Не велик кошель, не вострое чингалище,
А есть нунь у меня злата цепочка,
Злата цепочка о сорока звеньюшек,
А кажно-то звено будет сорок пуд,
А холопов у меня четыре сотни будет –
Молодых ли дружинничков Вышеградскиих".
О ту пору не сыра землица расседалася,
Да не Волга-матушка разливалася,
Выходили по той Волге да кораблики,
А у тех ли корабликов златы веселки,
А на веслицах-те богатыри иноземныя алыберския.
Как выступал тут на берег удалой богатырь,
Тот ли честный царь Саул Леванидович,
Он скочил с кораблика на высок бережок,
Да с бережка того скочил на перено крыльцо.
Оттого ли скока высоки терема пошатнулися,
Да те ли резны маковки покривилися,
Да окошечки косящаты поразбилися,
Ворота ли те белодубовы оземь повалилися.
Подносили тут Саулу трехведерну чарку зелена вина,
Выпивал ли ту чарку Саул за един дух,
Бросал ведь ту чарку подале Волги-матушки,
Да за дальний тот за берег мурзамецкий.
Говорил честный царь Саул Леванидович таковы слова:
"Ой не честь вам, не хвала молодецкая,
По пустому нунь стоять препиратися,
Вы тут, добры молодцы, похваляетесь,
А самой ли той горькой новости не ведаете:
Как идет ведь из-за Сароги-реки не сырой туман,
То не тучи воронья идут-надвигаются,
А иде к вам на землю русскую удалы молодчики,
Да от того ли берега от мурзамецкого
Иде молодцы до двухнадесяти их сот,
Богатыри-те все на конях одноличные,
Жеребцы ведь все у них рогатыя,
А ведет-то их прекрасный царь Чурила Пленкович,
Молодой Чурила внук Сварожевич.
Как у того ли Чурилушки скат-бархатен кафтан,
Да со теми ли сребряны пуговки вальящаты.
Над головушкой-то у него медян подсолнечник.
Как на ноженьках у Чурилы сапожки крылатыя,
А в ручках ведь у Чурилушки злата плеточка,
Злата плеточка да змиевочка на полета сажень.
Как у того ли Чурилушки будут кудри темные.
Да лицо-то у Чурилушки черным-черно.
А несет ли Чурила за пазушкой не тяжел кошель,
Ой не вострое чингалище булатное.
Да не ту ли злату цепочку пудовую.
А несет Чурила камень – Илитор заморский.
Тот ли черный камень Алатырь от Змея-города.
Как дойдет Чурила до землицы до Русския,
До тех ли до ваших шатров богатырскиих,
Будет вам добрым молодцам с кем потягатися,
Ой да будет с кем на кулачках побитися".
А ничего-те добры молодцы не сказалися,
А стоят во сыру землю светлы очи потупили.
Как о ту пору не гроза раздавалася,
То не мать сыра земля рокоталася,
Раздавался громкий голос незнаемый:
"А ведь есть на Руси да велик богатырь,
Удалой казак да могучая поляница
Того ли Чурилушку да за чуб схватить,
Да за те ли горы дальним закинута".
Тут вскричали русския богатыри да добры молодцы:
"Кто тут есть молвить речи темныя
Ой да тем ли голосом да грозныим незнаемым?
Ты поведай нам, человече неведомый,
Где найти-сыскать нам того богатыря-поляницу?"
Выходило тут из-за кустика человечище,
Выступало из-за холмика старче калечище,
Да та ли старая ведь калика перехожая,
Говорила калика таковы слова:
"А здрасте-тко братцы добры молодцы!
А Бог вам на пути, добрым молодцам,
Собирайтеся вы, молодцы, в дороженьку,
Надевайте вы сапожки железныя несносимыя
Да берите в белы рученьки не булатен меч,
Не булатен меч, не палицу богатырскую,
А берите вы ту ли суму переметную калицкую,
Ой да ту ли шапку греческу богомольную,
Ту ли еще ведь клюку дорожную тяжелую.
А ступайте вы за мною по дороженьке,
По Руси-матушке ходить из конца в конец,
Да сыщете того ли богатыря великого,
Удалого казака да могучую поляницу,
Тот ли богатырь нунь еще на печи лежит,
Вот уж тридесять лет да три годочка дожидается".
Как пошли ведь они по дороженьке,
Да пошел рядом с ними дедушка,
Пошел рядом, еще наперед-то их,
А стали они как бы оставатися,
Едва-то старичка на виду держат-то.
Тут взмолились удалы добры молодцы:
"Нету нам уж идти мочи-силушки!
Отвечай ты нам, стара калика перехожая,
Как твое ведь будет имя-прозвище?"
Отвечало им тут старое калечище:
"Ай же вы, молоды богатыри русские!
А я-то есть Никола Можайский,
Пособлю вам есть русским богатырям
Постояти-лечь за землю Русскую".
Я склонен усматривать в былинной фабуле не что иное, как проекцию в плоскость народного мифологического сознания воспоминаний об историческом Жиробрегском съезде. Действительно, «заседание в горнице утром в среду» началось с разговора о нашествии на Русь Чурилы, сына Пленковича, молодого посланца мрачного азиатского Востока с его холодными верованиями и устоями, символически обобщенными в образе вавилонско-тибетского «черна-холодна камня Илитора».
– Прежнее, языческое славянство так или иначе нуждается в новом порядке, в новом устройстве жизни, – сказал, поднимаясь с места, алыберский царь Леванид. – Сегодняшняя Русь безалаберна, то есть беспорядочна. Нужен новый алабер… говоря вашим языком, Алатырь – краеугольный камень основания новой веры и новой власти. На земле есть всего четыре миропорядка, четыре камня-Алатыря. И самый страшный из них, самый холодный и черный – таков Илитор, камень Кабала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191