- Эй, Профессор! - крикнул Войтович. - Если бы это шоссе было целым
до самой долины, то оно не было бы таким пустым, а?
- Вы сегодня очень наблюдательны, Войтович, - усмехнулся Брехт. - Но
для нас главное, чтобы оно не было повреждено хотя бы на протяжении пяти
километров. Тогда мы будем уже в двухстах метрах над уровнем моря и
соответственно - в безопасности. И оставшиеся тридцать пять километров нас
уже не будут касаться. Собственно, для нас было бы лучше, чтоб дорога была
забаррикадирована - где-нибудь подальше! В противном случае мы рискуем
застрять среди пятидесяти миллионов автомобилей.
- Мамочка, небо становится черным, - сказала Анна, которая вместе с
Рамой сидела сразу за Брехтом. - О, посмотри, сколько там дыма!
- Мы находимся между водой и огнем, господа, - торжественно объявил
Дылда, которого снова охватило мечтательное настроение. - Но ничего, Испан
обязательно вернется!
- Именно этого я и опасаюсь, - вполголоса заметил Хантер, обращаясь к
Марго. Затем, взглянув на ее куртку, застегнутую на молнию, добавил:
- Может быть, вы покажете мне, что сбросила эта кошка? - Я видел, как
вы схватили какой-то серый предмет. А сегодня утром его испытывали, не так
ли? И что же, хорошо действует?
Марго не ответила, но Хантер продолжал дальше:
- Разумеется, вы можете ничего не отвечать, если в таком случае
почувствуете себя безопаснее. Я слышал ваш разговор с Брехтом и от всего
сердца поддерживаю вас. В противном случае я бы сразу же отобрал у вас
э_т_о_.
Марго даже не посмотрела на него. Может быть, он и расчесал бороду,
но от него все еще пахло мускусом и потом.
Автобус забрался на первый холм, сделал медленный зигзаг и начал
взбираться на следующую, уже более крутую гору. На дороге все еще не было
видно никаких скал и камней.
- Шоссе через горы Санта-Моника, - громко сказа Брехт, - идет почти
по самым горным вершинам. Оно сделано из армированного асфальта, поэтому
более устойчиво к тектоническим толчкам. Я узнал это, копаясь в разных
технических журналах. Вот что значит - разносторонние интересы!
- Разносторонний болтун! - буркнул кто-то сзади.
Брехт осмотрелся, холодно улыбаясь, и подозрительно посмотрел на Раму
Джоан.
- Мы находимся уже метрах в ста над уровнем моря! - заявил он.
Автобус повернул и начал взбираться на следующую гору. С ее вершины
они бросили последний взгляд на прибрежное шоссе, которое уже было залито
водой, и волны разбивались о склоны, поросшие кустами...

Дэй Дэвис с пренебрежением и равнодушием, словно зачарованный сын
Посейдона, находящийся в библиотеке своего отца, наблюдал за широким,
серым Бристольским каналом, который в затуманенном серебристом свете
заходящего солнца сверкал кое-где, как сталь, в то время, как вода
медленно поднималась, заливая поросший боярышником склон противоположной
стороны улицы.
Когда он последний раз выглядывал в окно, два грузовых и одно
пассажирское судно плыли вниз по течению, борясь с наводнением. Теперь их
уже не было видно - на поверхности мутной воды плавали только отдельные
доски, а вдали виднелась маленькая лодочка - Дэй решил, что к ней даже не
стоит присматриваться.
Полчаса назад он включил радио и некоторое время слушал сообщения,
передаваемые глухим голосом: о чудовищных приливах, о землетрясениях,
объяснения, что эти приливы вызваны сильными толчками, которые потрясли
земную кору за последние несколько часов, отчаянные инструкции для
моряков, водителей автобусов и машинистов, приказывающие им сделать все
возможное, чтобы спасти пассажиров и мрачные истерические призывы,
направленные к жителям всей Англии, рекомендующие немедленно отправиться
куда-нибудь, лучше всего на вершины близлежащих гор.
Дэй отметил про себя, что предыдущая серия отчаянных предупреждений
заставила здешних трусливых жителей закрыть бары и дома и убежать из
города. Но через минуту к нему опять вернулось отличное настроение и он
начал танцевать, громко распевая во все горло:
- Кто боится приливов и воды? Наверняка не Дэй, ведь Дэй славный
малый!..
В этот момент с зеленовато-белым сверканием погас свет, вместе с ним
умолкло и радио. Желая создать себе более уют и комфорт, Дэй поискал свечи
и расплавленным стеарином артистически приклеил к стойке бара целых семь
штук.
Он посмотрел на свечи - все они красиво горели, огоньки танцевали,
словно семь серебристо-золотых красавиц, бросая теплый свет на прекрасные
зеленые и коричневые книги, старательно обозначенные красивыми этикетками.
- Сейчас, мои милые, сейчас я почитаю вас, - прошептал он
сладострастно. - Может быть, взять Томаса Харди? - спросил он себя, обходя
девичьи огоньки и присматриваясь к бутылке "Олд Бушмилс". - А может быть,
взять Эзру Паунд? - он уставился на виски "Ват-69". - Гм-м... что за
выбор, боже мой! А как насчет иностранного автора? К примеру, Генрих
Гейне! О, кстати! - и с этими словами он широко улыбнулся бутылке с
этикеткой "Киршвассер".

Генерал Спайк Стивенс и полковник Уоллингфорд лежали рядом, примерно
в полуметре от бетонного потолка, на широком, как кровать, металлическом
шкафу. Мэйбл потеряла фонарик, но у генерала он остался висеть на шее,
освещая неподвижную поверхность воды, которую от верхнего края шкафа
отделяло каких-то пятнадцать сантиметров.
Они лежали неподвижно. В голове шумело от давления разогретого
сжатого воздуха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132