А через короткое время все закрыла зеленая, как биллиардный
стол, стена. На этот раз зеркала не было - наверное, для разнообразия.
Тигрица засунула длинную лапу в огромный цветок и вытащила оттуда
Мяу. Она прижала к себе маленькую кошку и, полуобернувшись к Полу, громко
сказала:
- Видишь, мы спасли для него обезьяний город. Сделали дождь, но эти
обезьяны так неблагодарны! Вот и помогай им после этого, рискуя получить
пару ракет в подарок!
Мяу начала вырываться, словно хотела вернуться к играм среди цветов,
но Тигрица длинным, как ствол винчестера, языком, полизала ей мордочку и
кошка, с удовольствием потянувшись, замерла в ее лапах.
- Мы не любим его, правда? - замурлыкала Тигрица голосом, в котором
звучал жестокий смех, и одновременно искоса посмотрела на Пола. -
Обезьяна! Чего можно ожидать от них? Толпы трусливых, верещащих обезьян!
Без индивидуальности, без света разума и полета мысли!
Пол охотно удушил бы это существо, с удовольствием сжимая руки на
гладком зеленом мехе ее шеи. Да, он охотно сделал бы это...
Тигрица сильнее прижала к себе Мяу и громко шепнула:
- Он страшно воняет. Его мысли тоже воняют!
Несчастный Пол вспомнил, как он когда-то думал, что Марго издевается
над ним. Но тогда он еще не знал Тигрицы...

Дон Мерриам находился в маленькой комнатке со стенами спокойных
пастельных тонов. Он сидел на краю постели, вернее, на краю огромной
пружинистой подушки.
Перед ним на высоте колен находился низкий столик, на котором стояла
прозрачная кружка, кувшин с водой и прозрачная тарелка, полная маленьких,
белых, губчатых шестигранников с шероховатой поверхностью, вкусно пахнущих
свежим хлебом. Поскольку он ощущал сильную жажду, то сделал несколько
больших глотков воды и только для пробы положил в рот один шестигранник, у
которого оказался на удивление приятный вкус.
Кроме стола и кровати, в комнате находились унитаз и душ - нет, не
душ, а скорее квадратный метр пола в углу комнаты, где из потолка
постоянно шел теплый дождь. Однако вода не брызгала на стены и не заливала
остальную часть комнаты. Дон еще не пользовался этим душем, хотя уже и
разделся до белья.
Температура, освещение и влажность в комнате были так идеально
приспособлены к человеческому телу, словно комната была специально
спроектирована для комфорта человека.
Прежде чем раздвижная дверь под цвет стены закрылась за его хозяином,
или же стражником, двуногий красно-черный тигр сказал:
- Выпей. Съешь. Оправься. Умойся и хорошо отдохни.
Это были единственные слова, произнесенные тигром с тех пор, как он
подошел к Дону возле колонны. Во время их короткой поездки на лифте и
перехода по узкому коридору существо больше ни разу не отозвалось.
Космонавт почувствовал облегчение, когда существо исчезло, но
одновременно был зол на самого себя за то, что страх и робость удержали
его от расспросов: теперь он жалел, что этот тигр ушел.
Радость и грусть по поводу ухода этого существа были только двумя из
многих смешанных чувств, которые охватили его сейчас. Он очень устал и в
то же время был чрезвычайно возбужден. Чувствуя себя в безопасности и
одновременно в окружении чужого, возможно, недружелюбного мира, он хотел
дать волю воображению и сохранить при этом ясность мыслей, хотел
посмотреть правде в глаза и одновременно убежать в мир иллюзий.
Эта комната могла быть изолятором в больнице столь же успешно, как и
каютой на большом трансатлантическом корабле. Но разве планета не является
своего рода кораблем, плывущим по океану космоса?! Во всяком случае, эта
планета с ее бесчисленным количеством палуб...
Усталость взяла верх, и мгновенно огни, освещающие комнату, погасли.
Дон вытянулся на постели, но разум его стал на удивление активным. У него
создалось впечатление, что он начал бредить, но этот бред не был почему-то
хаотичным!
В сумме ощущения были вполне приятными и он чувствовал себя так,
словно находился под действием наркоза. По крайней мере, исчезли все мысли
о боли и страхе.
Дону показалось, что "они" врываются в его мозг, изучают его, но
сейчас это было ему совершенно безразлично.
Зачарованный, он наблюдал, как его мысли, знания и воспоминания
выстраиваются в шеренги, словно на военном смотре, и маршируют перед
трибуной для почетных гостей.
Наконец, образы стали мелькать слишком быстро, чтобы за ними можно
было уследить, но даже это ему не мешало, поскольку тот затягивающий
рассудок водоворот, который они образовывали, были теплой, нежной,
трогательной и усыпляющей мгло-о-ой...

25
Бесчисленные огромные волны, вызванные Странником, бушевали по всей
Земле.
Течения в проливах Довер, Флорида, Малакка и Ян де Фуко были так
сильны, что там не могли курсировать суда. Вода засасывала меленькие суда,
как мельничное колесо - кусочки мусора.
Высокие мосты, которые до сих пор подвергались только воздействию
ветра, теперь испытывались на прочность водой. Они стали барьерами на пути
разбушевавшейся стихии и очень многие из них были разрушены.
Пришвартованные суда повреждали доки, или же, оборвав швартовы,
неслись по улицам портовых городов, разбиваясь о стены высотных домов.
Вода срывала с мощных цепей плавучие маяки, и это грозило многим
кораблям гибелью. Затопило и прибрежные маяки. Эддистоунский маяк в
течении часа светил глубоко под водой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132