Фролов остановился у окна. Леле показалось, что он за ней наблюдает.
– Ну, вот что, – сказал комиссар, присаживаясь на кровать. – Есть одно опасное дело. Наша разведка обнаружила между Шолашами и Высокой горой американский склад боеприпасов. Его необходимо взорвать. Но возле склада день и ночь стоят часовые. Никого, кроме женщин, они к себе не подпустят. Склад находится у дороги. Неподалеку лес. Там будут три наших парня. Лыжники. Они и взорвут. Но нужно отвлечь часовых. Днем их только двое. Ночью несколько человек с пулеметом. Поэтому действовать придется днем. Вы с Любой отвлечете часовых, а лыжники взорвут склад. Понятно?
– Понятно, – прошептала Леля.
– Сможешь?
– Смогу…
– Подумай. Такие дела наобум не решаются.
– Я подумала, – просто сказала Леля. – Отец научил меня ничего не бояться. Я же коммунистка, товарищ Фролов.
Операция, о которой комиссар рассказал Леле, тщательно обсуждалась им вместе с Драницыным, Бородиным и Сергунько. Когда речь зашла о том, чтобы поручить выполнение этой операции Любе Нестеровой и Леле Егоровой, Драницын спросил:
– А свою дочь, Павел Игнатьевич, ты бы послал на такое дело?
– Послал бы, – сказал Фролов.
Драницын замолчал.
Фролову было мучительно трудно отправлять девушек на такую рискованную операцию. Но уничтожить склад, лишить противника боеприпасов значило обеспечить успех ночного штурма Высокой.
Напряженно всматриваясь сейчас в лицо Лели, Фролов думал: понимает ли эта маленькая и слабая на вид девушка, почему выбор пал именно на нее, почему он не может поступить иначе? Глаза Лели смотрели на него спокойно, на лбу и около носа собрались морщинки. «Да, все понимает…»
– Ну, дочка… решено! Идешь! – сказал Фролов.
В комнату, вошли Драницын и Бородин. Леля покраснела, вскочила с табуретки и, будто рассердившись на себя за это, покраснела еще больше.
– Звать Нестерову? – спросил Драницын, бросив беглый взгляд на Лелю.
– Зови, – словно нехотя ответил Фролов.
Через час две девушки, одна в новеньком тулупчике, а другая в нарядной бархатной шубке, шли на лыжах по деревенской улице. На выходе из деревни, у кустов лозняка, они встретили высокого военного в двубортной шинели. Лошадь его с опущенными поводьями бродила неподалеку.
– Я хотел проводить вас, – сказал Драницын, подходя к Леле и косясь на Любу. – Дорогу запомнили? Сначала по лесу до мельницы, потом тропкой на Шолаши. Но в Шолаши ни в коем случае не заходите.
– Да, да, – не глядя на него, ответила Леля. – Мы знаем.
– Лыжники уже ушли.
– Мы все знаем, – повторила Леля.
Люба хитро смотрела на Лелю и Драницына. «Ну, уж прощайтесь… прощайтесь, дружки любезные. Чего там!» – говорили ее лукавые глаза.
– Оружие в исправности? – спросил Драницын.
– Люба проверила, – ответила Леля.
– Ну, Люба, я на тебя надеюсь, – сказал Драницын, подавая ей руку. – Слышишь?
– Слышу… – проговорила Любаша.
Она отлично понимала, что сейчас происходит в душе Драницына, и ей вдруг стало жаль его. «Тоже ведь еще молоденький», – с сочувствием подумала она.,
– Не тревожьтесь, все выполню, – грубовато сказала Люба. – С батькой на медведя хаживала. Управлялась. Даст бог, и нынче справимся. Бывайте здоровы!
Запрятав под шапку выбившиеся волосы, она сильно взмахнула палками. Лыжи легко заскользили по замерзшему снежному насту.
Драницын и Леля остались одни.
– Никак не предполагал, что так получится, – смущенно сказал Драницын, как будто был в чем-то виноват перед Лелей. – Что угодно предполагал, только не это… Ведь это я подал идею о взрыве склада.
Леля посмотрела ему в глаза.
– Ну что же, хорошая идея… До свиданья, – сказала она дрогнувшим голосом. – Я даже не знаю, как вас зовут.
– Леонид, – тихо ответил Драницын. – Леня…
– Леня? – повторила девушка. – До свиданья, Леня. Если вернусь, встретимся. Если нет… прощайте, Леня.
Она тоже взмахнула палками и, не оборачиваясь, понеслась вслед за Любой.
Драницын долго смотрел ей вслед. Затем достал папиросу и вынул из коробка спичку. Спички тогда были скверные. «Если загорится сразу, все будет хорошо», – усмехаясь в душе собственному суеверию, подумал он. Спичка загорелась. Он с облегчением вздохнул.
В кустах фыркнула и завозилась его лошадь. Слышно было, как она хрупала, перегрызая тонкие розовые плети лозняка. Драницын вскочил в седло и пустил ее вскачь.

Глава пятая
1
Англо-американское командование почувствовало, что натиск советских войск возрастает. Стало окончательно ясно, что это не случайные бои, а тщательно подготовленный удар. Даже Айронсайд при всей своей тупости и самоуверенности не мог не понимать, что положение крайне серьезно.
Созвав офицеров на совещание, он тщательно скрывал от них свою растерянность.
Вокруг стола, на котором лежала карта военных действий, разместились американские, английские и французские офицеры. Здесь же были и представители белогвардейского штаба, генералы Миллер и Марушевский со своими сотрудниками.
– Большевики хотят разгромить все по пути к Шенкурску и овладеть городом, – обеспокоенно проговорил Миллер.
– Вы полагаете, что это им удастся? – спросил Айронсайд.
Миллер неопределенно пожал плечами.
Не зная, что ответить, он оглянулся на Марушевского. Тот молчал. Их выручил полковник Брагин.
– Многое зависит от того, – сказал он, – удастся ли большевикам овладеть Высокой горой. Это прежде всего! К счастью, она укреплена великолепно.
Начальник разведки, английский полковник Торнхилл, посмотрел на него с самодовольной улыбкой.
– Тем не менее, – продолжал Брагин, – судьба Шенкурска внушает серьезные опасения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145