Папа распростер руки, будто желая заключить всех пришедших в объятия.
Ц «Ибо восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чуд
еса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных».
Клубок воспоминаний разматывался дальше, и вот уже Феликс смотрел на сам
ого себя, девятилетнего, видел руки отца на плечах, слышал горькие слова: «
Повтори, что я сказал, Феликс. Ты не еврей. Повтори».
Ц « Вот, Я наперед сказал вам », Ц отдавался голос понтифика у Феликса в г
олове, хотя он больше не видел ни его, ни собора, ни площади.
Всю жизнь его преследовал образ безликого мальчика в ермолке, бегущего ч
ерез Центральный парк от толпы мальчишек, гонящих его с криками: «Жид, жид
, покажи рога!»
Ц «Итак, если скажут вам: вот Он, в пустыне,Ц не выходите; вот Он, в потаенн
ых комнатах,Ц не верьте».
Ц Повернись же, малыш. Дай увидеть, кто ты, Ц прошептал Феликс.
Ц «Ибо, как молния исходит от востока…»
Мальчик обернулся.
Ц «…и видна бывает даже до запада…»
Как в старой семейной киноленте, он склонил голову и улыбнулся.
Ц «…так будет пришествие Сына Человеческого».
Ц Феликс, зачем он это говорит? Ц сокрушалась Мэгги. Но Феликс не слышал
ее. Он смотрел в свое собственное лицо, лицо девятилетнего мальчишки. Мат
ь по секрету рассказала ему легенду под названием Хаггада, о том, как евре
и бежали от фараона, и дала маленькую шапочку с наказом не надевать ее на л
юдях. Он не утерпел и похвастался ею перед приятелем, который тут же растр
епал друзьям, что Феликс Ц еврей. Хуже всего была не погоня, а реакция отц
а, когда он узнал о случившемся. Он отвел Феликса домой к приятелю и стал у
беждать его родных, что Росси не иудеи.
Ц «И вдруг, после скорби тех дней, солнце померкнет, и луна не даст света с
воего…»
Феликс готов был провалиться сквозь землю. Тщетно умолял он отца не ходи
ть к остальным. Отчаявшись, мальчик выбежал на улицу.
Ц «…и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются…»
Он даже не видел машины, которая сбила его и тащила квартал по дороге. Все,
что осталось в памяти,Ц это машина « скорой помощи », больница и лицо чело
века, которого он потом узнал по плащанице. Их встречу он запомнил навсег
да, и каждый день, прожитый после, мечтал ее повторить.
Ц «.. .Тогда явится знамение Сына Человеческого на небе… О дне же том и час
е никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один».
Феликс подошел к Мэгги и обнял ее, проникнувшись общим духом уныния, слов
но их надежду объявили вне закона. Он помог Мэгги лечь, сел рядом и взял ее
за руку. Папе, видимо, передалось настроение собравшихся на площади люде
й, поскольку заканчивал он в ободряющем ключе:
Ц Братья и сестры, плащаница Христова принадлежит Церкви и охраняется
самым тщательным образом. Ответственные лица уверяют, что она в целости
и сохранности. Никакой кражи реликвии или ее части не было и быть не могло.

Мэгги поникла головой. По площади прокатился отчетливый вздох.
Ц Однако,Ц добавил Папа,Ц если есть где-то женщина, уверенная, что вына
шивает Сына человеческого, я скажу ей…
Мэгги подняла глаза.
Ц ...что Пресвятая Богородица тоже была простой смертной. Она, как и ты, нос
ила свой плод в скорбях и лишениях. Тебе же и всем будущим матерям посвяща
ю эту молитву: «Радуйся, Мария, благодати полная, Господь с тобою…»

Глава 54
Аэропорт Шарля де Голля

Отец Бартоло слушал окончание речи понтифика в пустом зале ожидания ави
акомпании «Эр Франс». Когда он повторил за Папой «аминь» в конце Ангельс
кого приветствия, его сердце наполнилось отчаянием. Верховный Пастырь с
делал то, что считал правильным,Ц оградил верующих от заблуждения. С точ
ки зрения Церкви Папа не мог поступить иначе. Знай он, что удалось выяснит
ь Бартоло, его речь была бы совершенно иной. Хранители плащаницы все же ко
е-что упустили.
Бартоло пошарил в чемодане и вытащил запечатанный кремовый конверт, кот
орый предполагал пустить в дело, если Феликс Росси станет отпираться. Ис
поведь Сэма Даффи изменила его планы, поэтому конверт так и остался нево
стребованным. Зато он встретился с Мэгги Джонсон, как оказалось, простой
горничной. Она не католичка, но верит в то, что носит Христа, и готова пожер
твовать жизнью ради спасения ребенка с генами из плащаницы. Больше всего
Бартоло поразила ее болезнь. Эти приступы, называемые иначе эпилепсией,
во многих культурах считаются признаком святости, хотя исторически так
было не всегда. В иудейской Каббале два из четырех демонов-соблазнитель
ниц Ц Лилит и в особенности На'ама, мать нечистой силы и дьявола,Ц славил
ись тем, что насылали эпилепсию. Средневековые христиане считали эпилеп
сию проявлением колдовства или одержимости, а больных ею людей помещали
в лечебницы, кастрировали и даже предавали смерти. Иезуиты отказывались
рукополагать эпилептиков. Некоторые, впрочем, ссылались на Библию и Кора
н, объясняя боговдохновленные видения многих святых, как-то апостола Па
вла и пророка Мухаммеда, проявлениями именно этого недуга. Древние греки
и римляне связывали эпилепсию с пророческим даром и полагали, что во вре
мя припадка через больного говорит божество.
И Бартоло счел эту особенность Мэгги добрым знаком. Даже то, что она темно
кожая, он находил знаменательным. До эпохи Возрождения мадонны в большин
стве случаев изображались очень смуглыми; да и сейчас в мире насчитывала
сь не одна сотня портретов черных Богородиц, особенно в Европе. Бартоло о
собенно нравилась « Богоматерь Рокамадурская » двенадцатого века, копи
ю которой он разместил у себя над камином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126