Ц На вашем месте я бы не стала этого делать.
Ц А почему, в сущности? Я просто не стану дожидаться призыва, все равно ра
но или поздно меня возьмут в армию.
Ц Я бы лично не пошла.
Ц Интересно, как бы вам это удалось, мадам?
Ц Не знаю… Вот я гляжу на вас и думаю, что выгодны лишь на то, чтобы убивать
или быть убитым… На вашем месте я бы дезертировала, пошла бы в ярмарочные
силачи, в грузчики, словом, куда-нибудь да пошла. Ведь не я, а вы молоды и здо
ровы…
Ц Простите, не понимаю. Значит, мадам, вы проповедуете анархизм? А по мне, к
уда более элегантно стать дисциплинированным солдатом и путешествоват
ь на казенный счет. Жаркие страны издавна меня влекут.
Ц Значит, убивать для вас Ц пустяки?
Ц Еще не пробовал, мадам. Потом вовсе не обязательно убивать. Возможно, м
еня убьют. В том, конечно, случае, если мне будет предоставлен выбор.
Дани пододвинул стул, уселся на него верхом, упер подбородок в спинку.
Ц Я, мадам, подобно Эдгару По, неисправимый поэт. А для поэта все на свете л
ишь чернозем: война, вечеринки, извращенные господа, вся эта развратная с
волочь, девчонки и те, которые плачут, и те, которые не плачут, бродяги и мол
одые шансонье, рвущиеся к успеху, мода, капиталисты и пролетариат, мировы
е рекорды и внутренний мир, ракеты и спортсмены космических масштабов… О
бщие места, протертые до дыр, и модернизм, древний, как Иегова… все это для
поэта лишь чернозем. Новое слово не изобретают, оно не плод игры ума, оно р
ождается спонтанно… от того пли иного скрещивания, от того или иного вид
а любви, от тех или иных нарушений канонов, от неосознанного. И нет на свет
е, мадам, ничего более естественного и более неукротимого, нежели гений, с
этим нельзя справиться… Как с сексуальным влечением… Пусть монахи умер
щвляют плоть, пусть бичуют себя Ц их мучит, ими владеет желание… Война, бо
лезнь, голод могут бичевать гения, но одолеть его не могут. И если ему вырв
ут язык, он будет глаголить жестами, если ему выколют глаза, он будет продв
игаться вперед ощупью… Я не имею права разбрасываться ради хлеба насущн
ого, а в полку я хоть буду сыт. Я прошу одного: лишь бы не перерезали нить мое
й мысли.
Ц Любопытно, Ц сказала Натали. Ц Мне хотелось бы знать, что именно вы со
бираетесь сказать людям?
Ц Мне есть что сказать. Придет день, и я скажу. Я чувствую, как во мне бродя
т, как поднимаются во мне соки. В один прекрасный день я заговорю. Я вслуши
ваюсь в себя! Я знаю, что день этот придет. Я себя не жалею, мадам, я не ищу ни б
лагосостояния, ни славы, не боюсь ни жары, ни холода, ни вшей, ни малярии, ни
небытия… Боюсь лишь единственной вещи на свете: боюсь утратить то,
что есть во мне. То, что жизнестойко. Я неуязвим, что мне пе
ремены температуры, политика, любовь, дружба, боль, философия, религия и вс
е прочие доктрины…
Ц А к чему вы собственно клоните? Ц Натали обмакнула перо в тушь. Ц И ко
гда, по-вашему, произойдет это счастливое событие… словом, когда проявит
себя то, что вы носите в себе?
Дани облокотился на рабочий стол Натали.
Ц Простите за нескромность, чем вы сейчас заняты, мадам?
Ц Делаю иллюстрированную серию…
Ц А-а, «Игрок в шахматы»… Если не ошибаюсь, речь идет об автомате. Прелест
ная история. Робер Гуден такого насочинял. Восхитительный лгун! Если, кон
ечно, вынуть из цилиндра цветок или голубку Ц значит лгать. Человек, кото
рый фокусничал во всем и всегда. Он, этот Робер Гуден, больше сделал для «И
грока в шахматы», чем Эдгар По: он создал, а По развенчал. Не дело поэта разв
енчивать иллюзии. Я за Гудена, против По.
Ц В ту эпоху, когда По писал своего «Игрока в шахматы», это была не иллюзи
я, а мошенничество.
Ц Иллюзия, мошенничество… К чему было пытаться разоблачать мистификац
ии? Ведь сам По как поэт, только и делал, что мистифицировал самого себя и д
ругих. А алкоголь разве не мистификация? Мистификация относится к истине
так же, как бриллиант к искусственному алмазу.
Ц Скорее наоборот…
Ц Для того, чтобы найти истину, надо лгать. «Игрока» сделали для того, что
бы спасти жизнь человеку, лжеавтомат помог этому загнанному человеку вы
ставить в смешном виде русскую императрицу… Где же тут мошенничество? По
-моему, это проявление истины и юмора.
Ц Послушайте, Дани, Ц Натали начала уже раздражаться, Ц возможно, Робе
р Гуден выдумал от начала до конца всю эту историю с польским патриотом, в
о всяком случае, Эдгар По не мог ее знать, он скончался до того, как она была
написана Гуденом. В таком случае, о чем же вы говорите?
Ц О предвосхищении! Этот лжеавтомат был возвышающим мошенничеством. Яв
илась кибернетика и подтвердила, что он может быть подлинным…
Он вдруг замолк, и Натали, взявшаяся уже за работу, подняла глаза: она встр
етила робкий взгляд и увидела нового Дани с неопределенно открытым ртом
над черной и вполне определенной бородкой, встревоженного, растерявшег
ося Дани.
Ц А как вы думаете, мадам, в двадцать лет уже поздно учиться на иллюзиони
ста?
Натали от удивления даже онемела.
Ц Может быть, Ц продолжал Дани. Он встал, отодвинул стул и зашагал по ком
нате. Ц Может быть, поэзия откроется мне в престидижитаторстве?
Ц Все может быть, Ц согласилась Натали. Ц Но каким образом вы так хорош
о изучили труд Робера Гудена? Эдгар По, это еще понятно, но Гуден?
Ц Он все на свете прочел, Ц заметил сидевший в углу Оливье, о присутстви
и которого забыли и Натали и Дани.
Ц Точно! Я прочел целые километры книг. Тут границ не существует, и по мер
е того, как продвигаешься вперед, горизонт уходит от тебя все дальше и дал
ьше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80