Но, услышав погоню, позвонили в пе
рвую попавшуюся дверь, и их впустили. Впустили пожилые супруги, сочувств
овавшие демонстрантам. Они приютили Оливье с подружкой, держали их у себ
я, пока все не утихло… Зря от меня все скрывают, ты же сам видишь, что такие и
стории придают мне сил. Значит, Оливье наконец стал человеком? Натали пот
ребовала, чтобы ей отныне давали газеты, да, да, не возражай, иначе она им по
кажет. И радио тоже будет слушать.
Ц Посоветуемся с врачом.
Ц Пошли своего врача знаешь куда…
Все чудо их отношений заключалось в том, что они умели никогда не разлуча
ться, и, когда один, сделав движение, мог вот-вот оторваться от другого, это
т другой следовал за ним. Когда Луиджи понял, что Натали все равно поступи
т так, как ее просил Лебрен, он последовал за ней без споров, будто обо всем
этом было условлено и с ним тоже, а не только с Натали. Он сам не занимался н
епосредственно этими попавшими в беду незнакомцами с курчавой шевелюр
ой и забинтованными руками или ногами, которых той же ночью привез на маш
ине Лебрен. Они бесшумно, не зажигая света, проскользнули по коридору Дра
кулы и исчезли в их квартире… Оставались они там всего несколько часов, н
а заре за ними пришла другая машина. Натали не показывалась. На огне стоял
большой кофейник, и Лебрен сам ходил на кухню за супом. Тут Луиджи и дал ем
у денег; понятно, Лебрен не отказался.
Когда на следующий день Кристо пришел к Натали, он только и говорил, что о
полицейских, которые чуть не пробили папе череп, об Оливье и Клодине.

XXVI. Большой бук

Окна все так же выходили на пустынный сад, где хозяйничали лишь времена г
ода. В последнее время Лебрен к Натали никого не приводил: ему почудилось,
будто неподалеку от коридора Дракулы шатается какой-то незнакомец, все
ходит и ходит. Возможно, это была чистая фантазия, но Лебрен слишком боялс
я за Натали, больше боялся за нее, чем за тех, кого он к ней приводил, больше,
чем за самого себя. Натали ни о чем его не расспрашивала, работала, как все
гда. Грохот взрывов не проникал сквозь толстые стены, все было на редкост
ь спокойно, и Натали даже не запротестовала, когда Луиджи унес прочь прие
мник: она и без того узнала слишком много и без труда представляла себе да
льнейшее. Натали, пригвожденная к креслу, была подобна дереву, которое ше
велит ветвями, но не может оторваться от земли, а если уж рухнет, то рухнет
сразу. Иной раз Натали начинала раскачиваться без слова, без стона. И лист
ки бумаги взлетали со стола, подхваченные тем же вихрем, и падали на пол. Л
уиджи пережидал грозу, разве грозу переспоришь? Сидя рядом с Натали, он жд
ал. И всякий раз, когда на нее накатывало, в ушах Луиджи звучали все одни и т
е же слова: «Мсье, большой бук рухнул!…» Произошло это в его бывшем поместь
е под Парижем, как-то грозовой ночью… Он слышал слова лесничего, будто в р
упор; под аккомпанемент громовых раскатов и в блеске молний они звучали
трагически, как фраза Шекспира, были чреваты чудовищным смыслом. Луиджи
глядел на раскачивающуюся в кресле Натали и слышал: «Большой бук рухнул!
» Когда гроза прошла, он не узнал привычного пейзажа: свалился великан бу
к Ц и все кругом переменилось. Бук лежал еще живой, еще свежий, серебристо
-зеленый, покрыв собой, своими разбросанными в беспорядке гигантскими в
етвями все окружающее пространство, безжалостно подмяв соседние дерев
ья, кусты, молодую поросль, цветы… его верхушка, его листва, дружившая лишь
с небом да с птицами, стала теперь доступна рукам, топору, пиле. Десятку ле
сорубов потребовалось несколько дней, чтобы расчленить на части этого к
ита; ствол переломился на уровне двух метров над землей, его аккуратно сп
илили, и образовалась круглая деревянная площадка, окруженная толстыми,
как слоновьи ноги, корнями, все вместе походило на гигантского спрута, су
дорожно вцепившегося в землю. Позже на этой деревянной площадке воздвиг
ли беседку со скамьей и столом, для того чтобы Натали могла посидеть там, о
тдохнуть или почитать. Но Натали ни разу не пожелала посетить поместье Л
уиджи; она снималась с места лишь для того, чтобы отправиться на Юг, в бывш
ий шелководческий питомник. Тогда Луиджи продал поместье, и остался в ег
о памяти лишь голос лесничего: «Мсье, большой бук рухнул!…» Но чаще всего Н
атали казалась спокойной, даже перестала интересоваться газетами, ради
о. Главными поставщиками новостей были теперь Кристо и Малыш. Малыш еще в
ырос и окреп, он почти догнал Кристо, хотя тот был старше на пять лет. Первы
е месяцы после его болезни опасались, что он так и останется чахлым, одно в
ремя он даже стал походить на Кристо, но быстро набрался сил, снова превра
тился в крепыша. Он ходил в городскую школу и, подобно всем ребятишкам с их
улицы, играл только с петардами. И как раз его в один прекрасный день како
й-то разъяренный прохожий втащил в магазин Луиджи.
Ц Это ваш молодчик?
Луиджи молча взял ревущего в голос «молодчика» под свое крылышко.
Ц Ну и что? Ц спросил он.
Прохожий, господин в приличном тергалевом костюме, был вне себя от негод
ования.
Ц Я нарочно наблюдал за вашим внуком, мсье. Он носился по тротуару, погля
дывал направо и налево, кинул свой ранец в сточную канаву… да, да, в сточну
ю… на этой улице Р., где сплошная грязь! А сам потихоньку готовился взорват
ь петарду! Надеялся, что его никто не видит! Когда он заметил, что я на него г
ляжу, он мне улыбнулся, заговорщически улыбнулся, словно хотел сказать: «
Сейчас увидишь! Вот будет потеха!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80