Убедившись в правоте своего сужден
ия, я тем не менее продолжил помогать в строительстве их жалкого заборчи
ка и столь же бесполезной, на мой взгляд, канавы. Понимая, что вмешаться в х
од событий мне не удастся, я просто смотрел и ждал.
Примерно в час послеобеденной молитвы я заметил, что Хергер как бы невзн
ачай переместился во время работы к высоченному и очень крепко сложенно
му молодому парню. Некоторое время Хергер усердно рыл землю рядом с этим
пышущим силой и молодостью красавцем, и вдруг мне показалось, что мой пер
еводчик приложил некоторые усилия, чтобы слетевшая с его лопаты грязь по
летела прямо в лицо парню, который, по правде говоря, был на голову выше Хе
ргера и к тому же моложе его.
Молодой человек возмутился, а Хергер поспешил принести ему свои извинен
ия; но вскоре грязь опять полетела в лицо его соседу. Хергер снова извинил
ся, но видно было, что на этот раз молодой человек рассердился не на шутку.
У него от гнева даже покраснело лицо. Не прошло и нескольких минут, как Хер
гер, изловчившись, снова направил в его сторону порцию грязи. Тот выругал
ся, сплюнул и, судя по выражению его лица, готов был немедленно любым спосо
бом объяснить Хергеру, как нужно правильно копать землю, чтобы не мешать
другим. Он заорал на Хергера, который впоследствии пересказал мне содерж
ание их, если можно так выразиться, беседы. Впрочем, основной смысл был мне
понятен сразу, даже без перевода. Парень сказал:
Ц Ты копаешь, как собака. Хергер в ответ спросил:
Ц Ты что, назвал меня собакой? На это молодой человек возразил:
Ц Нет, я сказал, что ты копаешь, как собака, бросаешь
И в арабско
м, и в латинском тексте использованы слова, означающие не «швырнуть», «ки
нуть» или «бросить», как обычно это переводилось в данном фрагменте, а ск
орее «полоснуть», «хлестнуть». Считается, что использование Ибн Фадлано
м более жесткого и эмоционально заряженного слова, сходного по значению
с глаголом «пороть», связано с его желанием подчеркнуть серьезность нан
есенного оскорбления. Таким образом он сознательно или бессознательно
передает нам отличное от арабского отношение скандинавов к оскорблени
ям и разного рода наказаниям.
Другой арабский наблюдатель, аль-Тартуши, посетил город Хедебю в 950 году н
ашей эры и написал о скандинавах следующее: «Преступников и провинивших
ся они наказывают странным и непривычным для нас образом. Всего у них сущ
ествует три вида наказаний. Первое, которого виновные боятся больше всег
о, заключается в изгнании из племени. Второе Ц это продажа преступника в
рабство, а третье Ц смертная казнь. Провинившихся женщин обычно продают
в рабство. Мужчины же всегда сами выбирают смерть. Порка и вообще телесны
е наказания норманнам неизвестны».
Эту точку зрения разделяет, хотя и не в полной мере, Адам Бременский, герма
нский историк и богослов, написавший в 1075 году: «Если норманны узнают, что ч
ья-либо жена неверна своему мужу, ее тотчас же продают в рабство. Если же в
предательстве или другом преступлении уличен мужчина, то он скорее пред
почтет, чтобы ему отрубили голову, чем согласится на наказание плетью. У э
того народа не практикуется другого способа наказания, кроме отрубания
головы и продажи в рабство».
Историк Шёгрен придает большое значение утверждению Адама Бременского
о том, что мужчины предпочитали быть обезглавленными, лишь бы не подверг
аться порке. С его точки зрения, отсюда следует вывод о том, что наказание
плетьми все же было известно среди норманнов; он выдвигает предположени
е, что такое наказание в основном применялось в отношении рабов. «Рабы яв
ляются собственностью, и экономически невыгодно убивать их за незначит
ельные проступки; скорее всего, порка была общепринятой формой наказани
я для рабов. Вот почему свободные воины и расценивали такое наказание ка
к позорное, уравнивавшее их с рабами». Шёгрен также заявляет: «Все, что нам
известно о викингах, дает нам картину общества, имеющего в качестве нега
тивного поведенческого полюса не понятие вины, а понятие стыда. Викинги
никогда не чувствовали себя виновными в чем-либо, зато свою честь и досто
инство они готовы были защищать любой ценой, чтобы избежать позора. Поко
рно подставить себя под плеть было для них решением запредельно постыдн
ым и куда худшим, чем даже сама смерть».
Эти рассуждения возвращают нас обратно к рукописи Ибн Фадлана и его выбо
ру глагола «хлестать» в словосочетании «хлестать грязью». Использован
ие арабом столь тонкой метафоры, несущей в себе оттенок презрения и брез
гливости, наводит на мысль о том, что таким образом в его тексте отражаетс
я исламское отношение к этой проблеме. В связи с этим нам не следует забыв
ать, что хотя в мировоззрении Ибн Фадлана все вещи, явления и поступки под
разделяются на чистые и нечистые, сама по себе земля вовсе не относится к
категории грязных веществ. Для этого достаточно привести всего один при
мер: tayammum Ц омовение песком или пылью Ц предписывается запове
дями в том случае, если омовение водой не представляется возможным. Таки
м образом, Ибн Фадлан вряд ли воспринимал осыпание чьего-либо лица земле
й как смертельное оскорбление; скорее всего, он куда более оскорбился бы,
если бы кто-нибудь предложил ему выпить из золотого кубка, что было строж
айше запрещено религиозными нормами.
землю куда попало, как делают животные.
Хергер сказал:
Ц Значит, ты назвал меня животным?
Юноша ответил:
Ц Ты неправильно понял мои слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73