Как только путейцы перестали простукивать буксы, поезд
"Бришкент-Газганд" тронулся c места. К вечеру он миновал мост
через Сырдарью и кое-как потащился по Голодной степи. Простояв
около часа в Джизаке, поезд продолжил свой путь по
холмисто-увалистому предгорью и в пять часов утра нырнул в
ущелье Санзара, затем прогремел по мостику над арыком Сиаб,
прошел рисовые поля и через тридцать минут со скрежетом
остановился на наружной платформе газгандского вокзала имени
товарища Ленина.
Закусив на вокзальной площади чем аллах послал, Остап
форсированным шагом направился к главной аорте города -
шоссированной улице Улугбека. Он остановился под вывеской
"Прокат автомобилей акционерного общества Узбеккурсо", c
деловым видом открыл заднюю дверцу таксомотора "рено", сел на
сиденье и, растолкав дремавшего шофера, холодно приказал:
- К рабочему общежитию имени товарища Копыто, улица
Максимильена Робеспьера, дом восемь.
Водитель c красным лицом и закрученными усами а ля
"жиллет" молча завел мотор, авто взвыл, наддал, развернулся и
понесся по проспекту Социализма.
Сладко зевнув, великий комбинатор открыл новый кожаный
портфель c окованными металлом углами, вытащил из него коробку
папирос и лениво закурил.
Скоро автомобиль заскрежетал и остановился у трехэтажного
здания общежития имени товарища Копыто.
Остап поднялся на второй этаж, подошел к комнате под
номером двадцать девять и, не постучавшись, открыл дверь. Окно
было затянуто ситцевыми занавесками, и комнату заливал тусклый,
цвета мочи, свет. По обе стороны от окна стояли две железные
кровати, между ними - сверхъестественно скучный стол, покрытый
клеенкой, и два стула типа "гей, родимые!". За столом сидел
Александр Иванович Корейко. Он по-садистски тыкал вилкой в
брусочки свиного сала и сосредоточенно ел их. Обернувшись,
Александр Иванович перестал двигать челюстями и открыл от
удивления рот.
- Ты жива еще, моя старушка! А вот и я! Привет тебе,
привет! - заорал c порога молодой человек, распахнув для
объятия руки.
- Здрасьте, - проронила старушка исказившимся голосом.
Остап бросил портфель на кровать, схватил стул и поставил
его напротив Корейко.
- Ну что вы на меня смотрите так, словно собираетесь
родить ишака? - c наивозможной дикцией пробасил великий
комбинатор, верхом усаживаясь на стул. - Что вы там такое
лопаете? Уж не бутерброд ли c какой-нибудь собачьей радостью?
- Я...
Остап встал со стула и наотмашь снял кепку.
- Нет, студент не понял. Ставлю вас в известность,
Александр Иванович, что я прибыл в Газганд. И отмахнуться от
этого факта, как когда-то я говорил небезысветной вам Зосе
Синицкой, никак нельзя. Ну же! Что это у вас глаза, как у быка,
на выкате?
И в самом деле: Александр Иванович c удивлением смотрел на
сияющего, полного задора и неукротимой энергии Остапа Бендера.
Наконец он через силу выдавил вертевшуюся внутри фразу:
- Только вас тут и не хватало.
- Ох, как это грубо, - деланно возмутился Остап. - Не
по-восточному. К вам приехал гость, а вы его, кроме кислого
"здрасьте", ничем не угостили...
Корейко поднял голову и c раздражением спросил:
- Вы что же, опять пришли за деньгами?
- О, деньги! Из вашего фибрового чемодана! Новенькие
пачки, аккуратно заклеенные в белую бумагу. Каждая пачка
перевязана шпагатом. Этакие милые миниатюрные бандерольки.
Билетики Госбанка c рисунком сеятеля! Картинки c выставки! Так
вот, они мне не нужны!
Корейко улыбнулся глупейшим образом, пытаясь изобразить на
своем лице: "Верю вам!".
- Чего же вы хотите?
- Отлить конную статую товарища Копыто и установить ее
перед входом в ваше общежитие, - пошутил Бендер. - Поможете?
Для этого мне нужна небольшая бригада скульпторов, пара тысяч
серебряных побрякушек и вы в качестве руководителя проекта!
Корейко усмехнулся.
- Меня вчера сократили. Так что можно заняться и статуей.
- Сократили? - Остап был в приподнятом настроении. -
Вы, наверно, не сдали нормы ГТО, и из-за вас всю бухгалтерию не
допустили к субботнику! Она оказалась в планово-финансовом
тупике! Ай, как нехорошо! Не отчаивайтесь. Последний
безработный в нашей стране уже получил работу, как недавно
сообщила в печати Московская биржа труда. Найдется что-нибудь и
для вас! Сибирь большая!..
- Мне не до смеха, - скривился Корейко.
Тут они подумали разно. Корейко: "Может, в этом портфеле у
него новое дело-компромат?", Остап: "Вот он тот человек,
которому проще отдать деньги, чем объяснить откуда он их взял!
А смотрит-то как! Взгляд гиганта мысли! Ей-богу дыру на мне
протрет!"
Остап погладил на джентльменский манер свои тонкие усики
и, смотря себе под ноги, произнес c повелительной интонацией:
- Ладно, поговорим серьезно. Вы, как мне известно, всеми
вашими фибрами дрожите от страха разоблачения и, обнявши свой
фибровый чемодан, за который, замечу, партия и правительство
были бы вам очень признательны, сидите в норе и смирно
дожидаетесь капитализма. Но этого не случится! В ближайшие
полсотни лет, по крайней мере.
- Что же вы от меня опять хотите? - в душе подпольного
миллионера росло напряжение.
Великий комбинатор подтянул портфель и водрузил его себе
на колени.
"Я так и знал. Компромат!" - вновь пронеслось в голове
экссчетовода.
- Спокойствие, любезный Александр Иванович! Отцвели уж
давно хризантемы в саду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100