- Он здесь был? - со злобой в голосе спросил капитан,
показывая смуглолицему швейцару фотографию Бендера.
Швейцар взял фотокарточку, долго вертел ее в руках, затем
приблизил к глазам, сощурился.
- Кхе-кхе-кхе!.. Бес его знает.
- За беса ответишь. Позже.
- Похоже, что был, раз вы, товарищ, спрашиваете, -
чувствуя холод под ложечкой, глухо чавкнул швейцар. - Трудно
вспомнить, сами понимаете, народу через меня тьма проходит.
Спросите, товарищ, у метрдотеля.
- Никуда не уходить.
- Слушаюсь.
- Я тобой, пес смердячий, позже займусь! - пообещал
Ишаченко и шмыгнул в зал.
Появился почтеннейшей наружности метрдотель и таинственно
обменялся взглядом со швейцаром. Капитан заметил.
- Вы мне тут зенками не разгуливайте!
И Альберт Карлович свинтил обоим таких два кукиша c
большими грязными ногтями, что швейцара хватила кондрашка, а
метрдотель от страха дрогнул всем телом и попятился назад.
- Куда? Нет, не уйдешь.
- Чего товарищ капитан прикажет? - заискивающе спросил
метрдотель.
Капитан показал фотографию.
- Он здесь был?
- Кхм... по-моему, да.
- Один?
- По-моему, один.
- По-твоему, или один?
- Точно, намедни был-c. Трое. Весьма интеллигентные
товарищи.
- Ты что? - Хочешь срок схлопотать?
- Не желаете ли отобедать?
- Ладно, накрывай. И чтоб быстро там у меня.
Метрдотель премило улыбнулся, захлопал крыльями, приложил
крахмальную скатерть и тотчас же побежал в официантскую.
В мгновеньи ока, нет, еще быстрее, на столик Ишаченко были
поданы яйца-кокотт c шампиньоновым пюре в чашечках, дрозды c
трюфелями, стерлядь в золоченой кастрюльке, супник c зелеными
щами и пузатый графин водки.
После того, как капитан выпил пять стопок и съел две
тарелки щей к его столику подошел высокий официант c томным
выражением лица и наколкой в виде знака доллара на руке.
- Товарищ следователь, - таинственно шушукнул он, - я,
конечно, дико извиняюсь, но тот, кого вы ищите, уже ушел.
- Как ушел?
- C дамой.
- Когда ушел?
- Полчаса...
- Ах вы вражины! В жмурки со мной играть?!
- Куда ушел?
- В дверь.
В сердце капитана начала вариться каша ненависти.
- Ну, я еще вами займусь! - сказал чекист до
чрезвычайности раскипятившимся голосом. - Я вам еще так
втемяшу, что смерти желать будете! Вы у меня еще взбледнете! В
муку сотру!
Дело шло к полудню.
Как уже сообщалось, гражданке Долампочкиной в это утро
было все до лампочки. Но ровно в двенадцать через торцовое окно
на ее помятую физиономию упали солнечные лучи. Настасья
Феоктистовна проснулась, сделала стриптиз в обратную сторону,
сытно позавтракала, надела на свою темно-русую голову
старорежимную палевую шляпку и, сладко зевнув, вышла на балкон.
Шляпка на мадам была легкая, точно пирожное, и ее чуть не сдуло
ветром. Мадам поспешила ее придержать и машинально взглянула
вниз. В палисаднике c сиренью, набухшей, как разваренный рис,
на широкой, окрашенной охрой скамье сидели двое: блондинка в
розовом платье, которое мило рисовалось на ее стройной фигуре,
и молодой человек c внешностью белогвардейского офицера.
- ...судьба никогда не благоприятствует c полной
искренностью, Элен. Положение хуже губернаторского. Повторяю:
тебе оставаться в Москве слишком опасно.
- Опасно?
- Интуиция мне подсказывает: тебя ищут. Нас видели в
"Метрополе"... И дернул меня черт тебя затащить...
- Я могу уехать к тетке в Мытищи.
- Ты уже решила?
- Что?
- Ты едешь со мной?
- Мы что, уже сейчас отправляемся в Париж?
- Не сейчас. Мне нужен еще месяц.
- Остап, ты уверен, что меня ищут?
- Можешь позвонить в банк, если сомневаешься.
- Вот адрес. - Элен протянула Остапу листок из записной
книжки. - Я ждать тебя буду.
Остап спрятал листок в карман.
- Найму таксомотор.
Он выбежал на перекресток и через десять минут вернулся на
черной легковушке c шашечками на боку.
- Останови машину за несколько километров от дома. Я
договорился.
- Ты меня не бросишь?
- Что ты, глупенькая!
Элен поцеловала свой тонкий указательный палец и приложила
его к щеке Остапа.
- Где же тебя искать?
- Если знаешь место в мире, куда не залетают гордые
орлы-стервятники, то я буду именно там. Шучу...
- Ты будешь всегда жить в самых светлых уголках моей
памяти!
Остап привлек Элен к себе и приложил губы к ее щеке
упоительно, страстно, ласково. Щечки девушки, осененные цветом
молодой душистой сирени, запылали нежным румянцем. Остап провел
рукой по ее мягким белокурым волосам... и тут их губы
сблизились и слились в беззвучный прощальный поцелуй.
Таксомотор c хрустальными фонарями принял девушку в свое
коленкоровое лоно, взвыл, прыгнул вперед, его заволокло пылью,
он медленно поплыл к перекрестку. Остап бросил на машину
прощальный взгляд. В ту же секунду тихий ветер сменился
порывистым, он начал свистеть, шипеть, носиться по палисаднику,
перебирать пыль. Сердце великого комбинатора екнуло, в нем
что-то шевельнулось еще прежде, чем авто скрылся за поворотом
на Маросейку. Остап сел на скамью и только через минуту понял,
что рядом c ним сидит молодцеватый мужчина, из числа тех,
которых обычно называют идиотами.
- Гражданин Бендер? - голос идиота заплетался, изо рта
несло зелеными щами.
- Допустим, что Бендер.
Молодцеватый гражданин достал из нагрудного кармана
красненькое удостоверение и предъявил его Остапу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100