- А цветочек-то я и забыл полить!
И Назар Ярославович полил цветочек. Цветочек издал
раздражительный запах, а Назар Ярославович крякнул от
удовольствия.
- Вечером, говорите, приезжает?
- Мне киблограммой сообщили.
- Телеграммой? Так, значит, пайщики найдены! Ах, как же
это чудно! Немешаевск и лучший сорт хереса!
- В докладе на партактиве так и сформулируйте свою речь:
в год великого перелома наш город внес свой посильный вклад в
перевыполнение грандиозного плана первой пятилетки.
- Как вы сказали? - засветилась прехорошенькая мордочка
городского головы. - Подождите, я запишу!
Председатель начал так проворно писать, что его глаза еле
успевали следить за ручкой.
- ...планов первой пятилетки. Вот так! Ах, как это
прекрасно!
В Немсоцбанк Петр Тимофеевич шел c драгоценной папкой, в
которой находились учредительные документы "Немхересплюс".
Нужно было завизировать расчетный счет и ждать перевода из
Москвы.
Но ждать не пришлось.
В вестибюле банка вот уже битый час околачивался Александр
Иванович Корейко.
- Петр Тимофеевич? - бухнул спроста подпольный
миллионер, завидев полулысого брюнета c румяным лицом.
- C кем имею честь? - раздраженно спросил брюнет.
- Успокойтесь. Что вы кричите?
- Я не кричу!
- Вы ждете курьера из Москвы? - намекнул Корейко.
- Жду, но к вечеру, - блеснул глазами брюнет.
- Курьер перед вами, здравствуйте!
- Добрый день.
- Документы готовы?
- Вот...
- Торопитесь, по моим сведениям, перевод уже пришел.
- Оперативно! Конторы еще нет, а деньги на ее счет уже
поступили! Однако, оперативно!
- Вот вам отношение со спецсчетом Внешторга. Отправляйте
немедленно!
И мошенники поднялись по банковской лестнице на второй
этаж.
Петр Тимофеевич быстро подписал необходимые бланки, сдал
их в окошко бухгалтерии и тут же оформил перевод c плательщиком
"Немхересплюс", а получателем "Внешторг". Всеми этими быстрыми
действиями он вызвал немалое, но справедливое удивление со
стороны главного бухгалтера Немсоцбанка Гопш Ирины
Владимировны.
- Как же это так, товарищ, - деликатно улыбнулась она,
- деньги поступили из Москвы, а вы их опять в Москву?
- А что вас, собственно, смущает?
- До сегодняшнего дня у вас был счет c очень мизерным
сальдо в дебете. А тут на тебе! Не понятно!
- Что вам не понятно?
- Все непонятно.
- C Канареечкиным все согласовано!
Этот аргумент развеял все сомнения и перевод, как сказал
бы великий комбинатор, полетел белым лебедем в Москву на
спецсчет Внешторга. Вслед за переводом отправилась и телеграмма
на имя Остапа Бендера:
"Срочная москва немешаевск деньги получены и отправлены
зпт выезжаю курьерским тчк ждите корейко".
Все подпольные миллионеры несчастливы по-своему, и
Александр Иванович Корейко не был исключением: злая судьба
подстерегала его на немешаевском железнодорожном вокзале.
Глава XXVI МУЖЧИНА НЕ ПЛАЧЕТ, МУЖЧИНА ОБИЖАЕТСЯ!
Если утром в Немешаевске было, мягко говоря, скверно, то
вечером стало еще гаже, в прямом смысле этого слова: улочки
города покрылись такой непролазной грязью, что жителям
оставалось только сморкаться в занавеску и гонять чаи.
Пока Александр Иванович медленно продвигался на вокзал по
гадкому бурому киселю и матерился оттого, что грязь залезала в
голенища сапог, лицо Петра Тимофеевича медленно покрывалось
россыпью цыганского пота ибо, он увидел в дверях тонкие
красноармейские усики, принадлежащие молодцу c короткой
мальчишеской стрижкой... На колючих плечах молодца покоилось
двубортное плащ-пальто из прорезиненной ткани цвета хаки c
отложным воротником. К воротнику были пришиты шинельные петлицы
ОГПУ. Цвет петлиц указывал на то, что их владелец является
капитаном.
Капитан потуже затянул ремень, послал вперед нарочного:
предупредить Свистопляскина, что враг народа пойман, и вошел в
зев дверного проема.
- Собирайтесь, Петр Тимофеевич...
- Куда?
- Туда, где вас быстро разъяснят.
- Где?
- Не будьте наивным!
Петр Тимофеевич суетливо начал надевать на себя пальто.
- Да не наряжайтесь вы в теплое, - дохнув на него
водкой, забурчал капитан. - У нас в управлении жарко! В
частности тебя, пупырчик нэпманский, будет мучить зной.
Капитан противно рассмеялся.
Они вышли на улицу Парижской коммуны. Дождь, дождь, дождь
не переставал идти. Сквозь мутно-серую завесу виднелся черный
воронок. Открылась задняя дверца. Пахнущий махоркой салон
принял в свои объятья несчастного нэпмана. Ключников в
последний раз посмотрел на двухэтажный дом No 23-бис. Заурчал
мотор, воронок понесся по Парижской коммуне и через пару минут
свернул на проспект Диктатуры пролетариата.
В тесной приемной начальника немешаевского ОГПУ кипела
деятельность: проносились фельдъегери, адъютанты, вельможи во
френчах, юркие и не так чтобы штатские, моложавые барышни c
блокнотиками в руках; широкогрудая секретарша Сонечка ритмично
выстукивала приказы и постановления на пишущей машинке "Эрика".
Ключникова буквально втолкнули в приемную, а затем в
кабинет Свистопляскина. Мебель в кабинете была большей частью
старинная, конфискат. В серванте стоял мейсенский, c темными
узорами сервиз, тоже конфискат.
Роман Брониславович поднялся из-за стола, поначалу был
чрезвычайно вежлив c арестованным, затем вежливость сменилась
повышенным тоном, потом криками, после криков к допросу
приступил капитан Ишаченко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100