.. Совесть - это хорошая
штука, когда она есть у других.
- Но ведь все это шито белыми нитками.
- Завтра или послезавтра деньги уже будут на спецсчете
Внешторга.
- А причем тут Немешаевск?
- Связующее звено.
- Меня могут уволить.
- Не думаю.
- Ты не оставляешь мне никакого выхода.
- Что ты здесь теряешь? В этой стране кончилась
прекрасная эпоха.
- Значит, ты меня обманул: пока я ходила на мнимую
встречу c твоим Корейко, ты подпечатал бланк перевода?
- Не мог же я прийти к начальнику отдела переводов и
сказать: "Здравствуйте, товарищ! Помогите, пожалуйста,
подделать перевод?" - "Для чего?" - "Да, пустяки: мне не
хватает для полного счастья десяти миллионов!"
- И ты использовал меня.
- Мне очень хочется показать тебе Париж во всей его
красоте! Ты поедешь?
- Ты меня подло подставил.
- Ты права: я не ангел!
- Ты мошенник.
- Да, в честности меня упрекнуть нельзя.
- Ты лгун.
- И в этом ты права.
Тепло улыбаясь, Остап взял ее за плечи, Элен отвела глаза,
но не пыталась освободиться.
- Ты поедешь со мной?
Она не сердилась. Посмотрела на него, улыбнулась.
- Чтоб ты меня опять обманул?
- Только не тебя! - патетически произнес Бендер. -
Прекрасная гвоздика не должна стоять в безобразном кувшине. Ей
нужна ваза из чистейшего хрусталя.
Тут он полностью покорил Элен. Она понимала, что любима, и
в своей душе ощущала любовный огонь.
Вечерело. Легкий ветерок играл душистыми волосами Элен.
Усталое солнце прощалось c Москвой. Элен беспечно провожала
его. Ей было хорошо. В юных глазах сияло счастье.
Глава XXV ТОВАРИЩ КАНАРЕЕЧКИН
Да, но мы совсем забыли о простом советском нэпмане
гражданине Ключникове. Где же этот убедительный прорицатель? В
каких краях витает его алчная душа? Может, c ней сталось то же
самое, что привелось испытать несчастному герою сновидений
подпольного миллионера? Говорят, что Петра Тимофеевича видели в
здании исполкома, а затем он мелькал в прокуренных коридорах
Дома печати. Рассказывали также, что за ним следят то ли
товарищи из ОГПУ, то ли смазливые мордашки из городской
милиции. Как бы и что там ни было, Петр Тимофеевич был
приговорен Ее высочеством судьбой к тяжким испытаниям. И причин
тому было не мало, ибо вечером в немешаевском Доме печати в
отделе "Параллели и меридианы", прислонившись к дверному
косяку, стоял грозный капитан Ишаченко и c нетерпением ожидал
репортера Фицнера. В руке капитан держал свежий номер
"Немешаевской правды". Весь вид Альберта Карловича говорил о
том, что "плохо придется этому ишаку подорванному, ох, как
плохо придется этому оленеводу!"
Но это будет вечером, ибо дальнейшие события показали, что
Его величество случай поплевал на страницу, перевернул ее назад
и настало утро. И в это утро Немешаевск посетило
горе-злосчастье в виде проливного дождя. Тут уже постаралась Ее
высочество судьба. Она распорядилась так, что в предвестии
этого самого дождя c вечера появились кучевые облака, за ночь
разросшиеся и принявшие форму отдельных узких башен. Воздух, и
без того свежий, стал озонированным до крайности. Грязь,
притоптанная к тротуарам, смывалась, стекая в водостоки.
Канавки в садах наполнялись водой. Граждане, озлобленные на
местного шофера Дмитрича за то, что тот моет исполкомовский
автомобиль на Центральной площади водой из городского
водопровода, успокоились, и разве что мило глазели на площадь и
автомобиль через мутные оконные стекла. А дождь тем временем
набирал силу. Ветер мотался сикось накось. Где-то вдали, за
рабоче-крестьянским горизонтом, прогремел, как бы резвяся и
играя, тютчевский гром, сверкнула некрасовская молния, хлынул
ливень. В лужах забулькало, как в варящейся пшенной каше.
Слякоть по тихим немешаевским улочкам была непролазная, она
чавкала, булькала, пузырилась под бесчисленными ударами
холодных капель, в общем, еще немного - и все к черту затопит.
Небо, точно прорвало. Тучи, те самые горьковские тучи,
наступали на город. О золотых весенних солнечных лучиках
приходилось пока только мечтать. Какие могут быть лучики, если
проклятый ливень нещадно хлестал Немешаевск? Все шло к тому,
что весь день будет пасмурным или, того хуже, дождливым.
В истории Немешаевска этот день, впоследствии названный
старожилами города днем Великого дождя, занял такое же место,
как и день Собачьего холода.
Так вот, этот самый дождь и поливал почем зря трехэтажное,
c колоннами и расписным порталом, здание немешаевского
исполкома, построенное в 1912 году на месте снесенного
мухоморосжигательного завода и, по придурковатому желанию
архитектора, украшенное узорной кирпичной кладкой, вследствие
чего исполком издали напоминал одну из газгандских мечетей.
Когда же косые и прямые полосы дождя начали сверкать
серебром, промокший до последней нитки Петр Тимофеевич
Ключников c думой: "Опять придется блином масляным в рот лезти"
подвалил к зданию исполкома. В исполкоме было тепло, но пахло
сыростью и ватерклозетом. Войдя в приемную председателя, Петр
Тимофеевич небрежно поздоровался c секретаршей Зосимой
Денисовной, девушкой, c глазами пылкими, которой было
всего-навсего 18 лет и 32 зимы, без приглашения вошел в
кабинет, шаркнул ногой и сел в кресло возле стола. Назара
Ярославовича он застал за весьма интересным занятием:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100