Если верить Слиману, то тряпка могла быть подброшена в багажник после половины девятого. В это время он менял колесо, и никто к нему не подходил. Потом он сразу же уехал и остановился только перед кафе. Тряпка могла быть подброшена тогда, когда Слиман был с Полиной Мерсье в ее комнате. В таком случае эта улика приобретала особое значение. Убийца избавился от нее таким образом не случайно, иначе почему же он не подбросил также орудие преступления? Ведь это позволило бы вернее направить подозрение на марокканца.
То, что спустило колесо, тоже не казалось случайностью. Убийца нарочно проколол его, чтобы задержать Слимана на улице дес Розес дольше, чем тот предполагал.
Если эти рассуждения правильны, говорил себе Риго, то это должен быть житель квартала, который заметил приезды марокканца, приятеля служанки Вилльйореев в одно и то же время, каждую среду. Исходя из этого предположения, это был человек, бывавший в доме Дезире Монгарнье и знавший о том, что старик держит дома деньги. И наконец, не следовало об этом забывать, это был подлец высшего сорта, способный убить двух человек из-за одного или двух миллионов старых франков, но недостаточно знакомый с преступным миром, чтобы иметь возможность сбыть ценные вещи. В сумме — маленькая сволочь, использовавшая подвернувшийся слу-
чай. К дополнительным условиям, которым должен отвечать кандидат для замены Слимана и Баландри, следует добавить еще одну его особенность: большую физическую силу, сочетающуюся с необычайной жестокостью.
Риго еле дождался утра, а вместе с ним времени, когда его допустили в кабинет Симони, которому он дрожащим голосом доложил о результатах своих исследований.
Достоинством крупного специалиста было его умение великолепно слушать. Но когда этот мастер красноречия систематизировал то, о чем узнал, он смог сделать потрясающие выводы. Не будучи сторонником твердых правил, адвокат Симони проповедовал взгляд, что если речь идет о защите обвиняемого, то цель оправдывает средства. В данном случае его обостренное чутье подсказало ему воспользоваться необычайной ситуацией — адвокат его собственной канцелярии, один из его «мальчиков», мог бы добиться оправдания обоих своих клиентов по одному и тому же делу. Откровенно говоря, сам Симони в своей карьере еще не имел такого дуплета.
— Что вы теперь собираетесь делать? — спросил маэстро, скрещивая на столе тщательно ухоженные руки, как будто хотел похвастаться красивыми манжетами.
Риго откашлялся.
— Если, как я допускаю, настоящий убийца живет в этом квартале и бывал на вилле Монгарнье, то надо присмотреться к знакомым стариков. Два человека лучше других информированы о повседневной жизни этого дома. Это Жинетт Гобер, уборщица, и Джеймс Монгарнье. Они чаще всех посещали виллу.
— Мне кажется, что это совершенно правильно,— сказал, подумав, Симони.— Разговор с ними может быть очень полезен. Только...
— Только что, господин адвокат?
— Возвращаясь к вашему предполагаемому портрету преступника, я вижу в нем некоторое противоречие. С одной стороны, вы описываете мелкого подлеца, совершающего убийство, по сути дела, из-за ерунды, а с другой, вы характеризуете его как человека, старательно подготовившего преступление, наблюдавшего в течение нескольких недель за Слиманом, подбрасывающего окровавленную тряпку в багажник его машины, пробивающего ему колесо... Мне кажется все это явным несоответствием. Я думаю, что здесь нечто другое.
— А именно? — спросил Риго, несколько разочарованный разрушением его прекрасного здания предположений.
— Либо одно, либо другое... Или в ваших рассуждениях где-то есть ошибка, или ваш убийца несравненно более изощренный, чем вам кажется. В любом случае моя канцелярия поможет вам. Я дам распоряжение, чтобы собрали как можно больше данных о Дезире Монгарнье, его семье, торговых связях и так далее. За работу, дорогой коллега, желаю вам успеха.
Уже было время обеда, когда Риго вышел от шефа. Прежде чем отправиться в Медону на встречу с Жинетт Гобер, он условился о свидании с Джеймсом Монгарнье. Сделал он это не без сожаления. Принимая во внимание привычки Ингеборг, было бы куда приятнее явиться к ним без предупреждения. Однако Риго боялся, что таким поступком восстановит против себя ее мужа.
Мелодичный голос негритянки ответил на телефонный звонок.
— Ни господина, ни госпожи дома нет. Кто спрашивает?
— Адвокат господина... Монгарнье. Дело важное и срочное. Не знаете ли вы, как я могу с ним связаться?
— Господин и госпожа отправились на уик-энд в Кошерель, но сегодня они должны выехать на две недели в Швейцарию, кататься на лыжах. Вы сможете с ними связаться после их возвращения...
Риго поблагодарил, положил трубку и посмотрел на часы. Было около часа. Он нашел номер в телефонной книге, позвонил в Кошерель, но линия была занята. Если ему не удастся поймать Джеймса Монгарнье до его отъезда в Швейцарию, разговор отодвинется на две недели. Риго принял решение в течение двух секунд. До Коше-реля по автостраде было едва ли час езды. Кроме того, в обеденное время и движение небольшое... Через пять минут адвокат уже ехал в сторону Порт Сен-Клу. В Паси-сюр-Эр он свернул направо на очаровательную дорогу, ведущую в Лувр.
В этом году февраль был необычайно приятный: морозный, но солнечный. Молодой юрист даже выключил отопление в машине — так сильно грело через стекло солнце. Весна, правда, была еще далеко, но, глядя на деревья в долине, чувствовалось, что почки на них уже набухли.
Поместье Монгарнье находилось у выезда из Кошереля, деревни аристида Бриана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42