А кроме того, они с госпожой Ингеборг занимаются научными исследованиями...
— Я познакомился с госпожой Монгарнье. Это удивительная женщина.
— Да, вы правы. Конечно, у нее свой стиль жизни. Когда они бывают летом здесь, она ходит совсем голая. Сначала меня это шокировало, но господин Джеймс объяснил, что в Швеции на такие вещи никто не обращает внимания. Ну я и держала язык за зубами.
Риго вместе с госпожой Трабу зашел в кабинет критика. Единственная абстрактная картина стояла на мольберте. Огромные стеклянные двери выходили на спускающийся к реке широкий газон. Две стены кабинета были заставлены набитыми книгами стеллажами. По обеим сторонам массивного бюро из каштана стояли маленькие столики, на них лежала корректура из типографии, стоял магнитофон, на который критик, должно быть, записывал текст, на бюро располагалась пишущая машинка.
С видом человека, которому все позволено, госпожа Трабу открыла ящик бюро.
— Господин Джеймс пишет не только в художественные и литературные журналы, но и в научные. Вместе с госпожой они ведут исследования... сейчас... сейчас... эзотеричные, как они их называют. Это имеет что-то общее с духами. Я этого совершенно не понимаю. Но не сказала бы, что в это не верю... Вы себе представляете, что такое астрология? Вы верите в астрологию?
Риго не пришлось отвечать, так как уборщица нашла листок, который искала.
— Вот! Есть! — воскликнула она с триумфом.— Отель «Альпина» в Кран-сюр-Сьерр. А вот и номер телефона.
Через стекло дверей Риго рассматривал освещенный бледным солнцем пейзаж, еще зимний, но уже обещающий весеннюю яркость.
— Это действительно прекрасное имение,— восхищался он искренне.— Летом здесь, должно быть, очень приятно. Господин Джеймс занимается греблей? Я вижу на реке что-то вроде маленькой пристани.
— Да. А видите — вон такая же на другой стороне реки? Через наш сад протекает река Эре. Имению принадлежит и тот лесок на другом берегу. Оттуда есть дорожка, соединяющаяся с шоссе в Паси.
— Великолепно! — воскликнул с восторгом молодой адвокат.— Теперь я понимаю, почему господин Монгарнье приезжает сюда даже зимой. Очень вам благодарен, госпожа Трабу. Я должен возвратиться в Париж. Хочу позвонить своему клиенту еще сегодня вечером.
— Я провожу вас,— вежливо ответила женщина и продолжала: -Да... Господин Монгарнье приезжает сюда зимой и летом. Он говорит, что ему здесь лучше, чем в Париже. Можно спокойно размышлять и работать. Сейчас он себя упрекает из-за того убийства...
— Из-за убийства? — удивился Риго.— Но ведь он не имеет к нему никакого отношения.
— Именно это я и повторяю ему,— прервала его госпожа Трабу.— А он упирается: «Моя дорогая почтенная Мария-Луиза (меня зовут Мария-Луиза), я должен был вернуться в Париж в понедельник. Я, вероятно, зашел бы к дяде, и преступник не осмелился бы напасть». Они провели Рождество со старым господином в Медоне, но на Новый год приехали сюда. Встречали его с приятелями, а первое января пришлось на воскресенье... В понедельник господин Джеймс вместо того, чтобы возвратиться в Париж, решил еще остаться на пару дней, так как должен был, как он говорил, закончить текст для издателя. Он работал весь понедельник и вторник. В среду выехал, с госпожой в Руан за покупками. Ах! Той среды я никогда в жизни не забуду!
— Почему? Разве тогда случилось что-нибудь? Она посмотрела на него, сбитая с толку.
— Но ведь то убийство. Здесь ничего не произошло. Вечер был такой же, как и все другие, спокойный, тихий. И когда я подумаю, что в это же самое время в Медоне... Ах! Еще и сейчас у меня мурашки по коже...
— Да,— сказал Риго,— никогда ничего заранее не известно.
— Именно, господин адвокат, правильно вы это заметили. Господин и госпожа вернулись в тот вечер из Руана около шести. Было уже совсем темно. Приехали на «Мерседесе».
— У них есть и другой автомобиль?
— Маленький «Остин» госпожи Ингеборг. Здесь они всегда на нем ездят. Они выехали двумя автомобилями. Но госпожа оставила «Остин» для смазки и осмотра. На другой день она собиралась его забрать. Когда они вернулись, я лечила своего мужа. У него был грипп. В этом году зима ужасная! В тот вечер госпожа была очень мила. Она сказала мне: «Вы занимайтесь Адрианом, Мария-Луиза. Только придите приготовить ужин». Поэтому я пошла туда около половины седьмого, а может, без четверти семь. Господин работал — стучала его машинка. Я приготовила еду и ждала, когда он закончит, чтобы подать на стол. Но госпожа поняла, что я спешу домой. В восемь часов она зашла в кабинет господина и, вернувшись, сказала мне: «Мария-Луиза, я думаю, у хозяина работы еще на полчаса. Возвращайтесь к себе. Я сама подам ужин».
— И тогда вы вернулись к себе,— сказал Риго, слушавший ее вполуха и уже направлявшийся к машине.
— Конечно. Ведь Адриан лежал в постели больной. Тогда госпожа, вы знаете, это не чванливые люди, вернулась в кабинет и сказала господину: «Дорогой, Мария-Луиза хочет сказать тебе спокойной ночи». А он крикнул: «Спокойной ночи, Мария-Луиза. Приятного вам вечера с Адрианом!» И снова принялся печатать. Не могу вам описать, что с ним было на следующее утро, когда полиция по телефону сообщила эту страшную новость. Я всегда буду помнить, каким он выезжал на «Мерседесе». Я еще удивилась, что такое случилось. Только потом госпожа мне объяснила.
Риго удалось сесть за руль. Она шла за ним до самой машины и, прежде чем он отъехал, успела сказать:
— Господин адвокат, я вас очень прошу, постарайтесь, чтобы тот проклятый араб был наказан по заслугам, а маленького Жилля выпустили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42