— Я как раз должна идти туда прибирать, а у мужа много работы в парке. Мы пойдем вместе, и вы послушаете магнитофон, если умеете с ним обращаться.
— Думаю, что как-нибудь справлюсь,— скромно уверил ее адвокат.
Он любезно пригласил мадам Трабу в свою машину и подвез
к дому. Она вошла с Риго в кабинет и стояла рядом, когда он включил аппарат. В комнате раздался голос Джеймса Монгарнье. Он диктовал статью, посвященную выставке современной живописи. Госпожа Трабу слушала с удивлением.
— Каких чудес только сейчас не бывает! Как жаль, что ни одна машина не выполняет работу за меня. Я оставляю вас, господин адвокат. Когда закончите, позовите меня. Я должна убирать кабинет хозяина и во время его отсутствия.
— Отлично, госпожа Трабу. Положитесь на меня,— успокоил ее Риго.
С часто бьющимся сердцем, возбужденный своим предположением, он нажал кнопку, промотал большой кусок ленты и снова начал слушать. Монгарнье все еще диктовал. Трижды Риго перематывал пленку, время от времени включая запись. Критик диктовал какое-то письмо, а потом следующую статью. На четвертый раз зазвучала музыка. Прошло несколько минут. Молодой адвокат чувствовал возрастающее напряжение. И вдруг наступила тишина, после чего послышался стук пишущей машинки. Длился он две или три минуты, с маленькими перерывами, как будто печатающий останавливался и задумывался, прежде чем начать новую фразу. Затем без всякого перехода снова заиграла музыка. Это была запись симфонического джаза, причем довольно слабая, как будто при записывании вместо специального шнура воспользовались микрофоном. Риго уменьшил громкость, чтобы Мария-Луиза ничего не услышала, и терпеливо дождался конца музыкальной записи. С последним тактом музыки послышался голос Монгарнье, после чего снова раздался стук пишущей машинки, затем шипение и голос Монгарнье продолжил прерванное письмо к издателю.
Молодой адвокат остановил ленту и прислушался к звукам в доме. Мадам Трабу убирала уже, вероятно, в кухне. Вернув пленку к нулю, Риго вынул бобину и вложил на ее место новую, купленную утром в Париже. После этого поспешно вышел из кабинета и в холле громко позвал Марию-Луизу. Она появилась тотчас же, снимая с рук розовые резиновые перчатки.
— Я здесь, господин адвокат! Услышали ли вы то, что хотели?
— Да. Спасибо, дорогая госпожа Трабу. Я ничего там не трогал и оставил магнитофон в таком же состоянии, в каком он был. Я несказанно вам благодарен за любезность.
— Господин адвокат, я всегда к вашим услугам,- вежливо заверила мадам Трабу, провожая его к машине.— Если только это сможет помочь маленькому Жиллю...
— Что касается Жилля, то вы можете быть спокойны, госпожа Трабу, это обязательно ему поможет. Очень поможет...
Глава пятнадцатая
Джеймс Монгарнье и Ингеборг были арестованы в аэропорту Орли в пятницу, восемнадцатого февраля, вечером, когда они — загорелые и улыбающиеся — выходили из самолета, прибывшего
из Женевы. А в среду, двадцать третьего февраля, в маленьком ресторане на площади Сен-Андре-дез-Арт собрались остальные участники событий. Здесь был Ибрагим Слиман в темном, явно новом костюме и Полина Мерсье, одетая в скромное синее платье, которое ей было очень к лицу. Ее глаза излучали спокойную безмятежность и мягкое очарование. Жилль Баландри был в спортивном костюме, перед этим он сделал визит к парикмахеру. Неизвестно, то ли короткие волосы, то ли пережитые события сделали его менее инфантильным, выявив в его лице мужественные черты. Эрве Риго угощал своих клиентов.
— Еда была великолепная, дорогой адвокат, но вы заставляете нас умирать от любопытства,— торопил Жилль адвоката.— Мы не можем дальше ждать ваших объяснений. Не говоря уже о том, что неожиданный поворот, благодаря которому мы с Ибрагимом получили свободу, совершенно нас поразил. Причем, меня еще в большей степени, чем его. Я был готов поверить всему, коль речь зашла о дяде Джеймсе. Но такой бойни... Нет!
— Именно,— ответил Риго, внезапно посерьезнев,— я допустил ту же ошибку, что и вы, предположив, что такое зверство можно объяснить только примитивным инстинктом убийства. Оказалось, что эта идея может возникнуть и в изощренном, извращенном уме. Вы хотите более подробных объяснений? Мой дорогой Ибрагим, не обижайтесь, но когда я шесть недель назад отправился в тюрьму на первое свидание с вами, я был абсолютно уверен в вашей виновности. Мои далеко не полные сведения об этом деле не оставляли никаких сомнений в этом. Араб, тряпка, пропитанная кровью его жертв... Да и выглядели вы не очень симпатично — с подбитым глазом, распухшими губами и сломанным носом. У вас было, прошу прощения, лицо профессионального убийцы. А у меня — столько же шансов вытащить вас из-под гильотины, как и получить самый большой выигрыш в государственной лотерее.
Растроганная Полина Мерсье похлопала Ибрагима по руке. Риго закурил новую сигарету.
— Но был один факт. Каким бы вы ни были, но вы стали моим первым клиентом. До того времени я занимался только мало интересными делами, и хотя я стал адвокатом по назначению, но решил выполнить свою работу как можно лучше. Я почти полюбил вас. Мне нравилась история вашей жизни. Те планы устройства мастерской в Сук эль Арба... Я был ими захвачен. Кроме того, в вашем деле были противоречия. Однако, когда я обращал внимание других на эти противоречия, все, начиная с судебного следователя, говорили: «Эти люди думают не так, как мы!..» Меня приперли к стенке. Я не мог вести защиту на смягчающих обстоятельствах, я должен был доказать вашу невиновность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42