Когда я стану аппетитной приманкой для матриц "пирамиды".
Считается, что почетно быть первым. Даже если ты играешь роль Белки и
Стрелки. Может, наше стремление к "первости" тоже от демонов?
Хронометры в моем уютном боксе отсутствовали. Впрочем, я догадался, что
вечер наступает и солнышко тикает, когда медсестра помогла мне уколом
успокоительного.
Укол не слишком наполнил меня покоем. Эх, если бы все делалось с наскока,
на "даешь!" и "ура!". А так у меня в голове снова, как цыплятки,
вылупляются сомнения насчет нашего высокого дела. Наверное, не ниже оно,
чем иногда кажется. Только вот мы, не покладая моральных и физических сил,
приманиваем потусторонних кощеев. А они перво-наперво покончат с той
человеческой волей и тем человеческим разумом, которые могут им помешать.
Помешать их паразитизму на наших судьбах и энергиях.
Можно, конечно, сказать, что нам плевать на паразитизм, что для нас важнее
удержать колосс державы на ногах, обутых в кирзовые сапоги.
Да и Бореева нельзя по-простецки обозвать резиновым изделием. У него
осталась доля нормальной человеческой разумности, которая считает, что
Отверженные вовсе не желают побаловаться нами. А если и побаловаться, то
лишь во вторую очередь, а в первую - упорядочить и объединить наши судьбы,
сделать изо всей страны прекрасный симфонический оркестр.
Достаточно припомнить, что усатый вождь забрал себе волю целого
народонаселения плюс сгреб судьбы всех "сестер и братьев" в свою охапку.
Конечно, он стер в порошок, не моргнув глазом, несколько лишних миллионов
душ, но ведь врага-супостата побил.
Но почему-то такой пример не слишком вдохновляет. Ведь так и норовишь
зачислить себя в ряды этих списанных в утиль миллионов. Хотя, по идее,
предстоит мне сейчас примерить усы вождя.


Стена в моем боксе становилась все прозрачнее, превращаясь в радужную
капель, за которой маячили танцующие тени. А потом завеса еще более
истончилась, и меня легко, как осенний листик, пронесло сквозь нее.
Сперва я увидел, что неподалеку от меня, утопив задницу и спину в мякоти
кресла, располагался тот самый выдвиженец руководства, потенциальный
цезарь, будущий командир, грядущий любимец как седовласых, так и патлатых,
как очкариков, так и мозолеруких, как чекистов, так и диссидентов. Ради
него, значит, огород городили со всеми этими экспериментами. Я высмотрел у
молодого (условно) лидера странную отметину там, где лоб окончательно
переходит в макушку. Расплывшаяся печать Энлиля? А еще за мной приглядывал,
но только с почтительного расстояния, человек, знакомый по портретам и
нескольким торжественным собраниям,- Юрий Владимирович собственной
значительной персоной.
Облики вождей недолго занимали меня, потому что по краям нашего, в общем-то
небольшого мирка, похожего на пирог, возникли гигантские персонажи Поля
Судьбы. Вначале я еще различал фигуры - и даже скрюченные пальцы одного, и
острый подбородок другого, и бултыхающиеся груди третьей. Само собой, что
все эти причиндалы были огромными, не то слово. Отсюда у меня и страх, и
бздение перед непреодолимой силой. Потом фигуры стали все более
расплываться, завихряться. Они огромными смерчами втягивали наш мир вместе
со всем народным хозяйством и надвигались на меня. Как ни странно, страх от
этого даже поубавился.
Вихри вблизи выглядели просто гармоническими переливами света и радужными
пузырями. Все это завораживало и внушало благостное умиротворение.
Я с охотой погрузился в приятное мерцание и вновь увидел дорогу на бойню и
башню Нергала, его красный храм с серебряными рогами "всех насажу" и
золотое внушительное извание с огромными провалами глаз. А затем
почувствовал себя - нет, не одним из тех человечков, что покорно бредут на
заклание, пытаясь спасти свой род и свой город от ярости демона.
ОН пригласил меня стать вождем вместе с ним. Я согласился попробовать -
почему нет. Хорошо было оказаться заодно с ним. Он называл себя смертью,
дисциплинирующей и несущей прогресс. Я летел вместе с ним, похожим на
птицу-стервятника, зорким глазом вычленяя из серого пейзажа свою добычу.
Она давала знать о себе сладким запахом разложения души и тела. А какой у
них был замечательный вкус!
Мы парили над Москвой, глядя на беспорядочно снующих внизу человечков.
Хитросплетение их судеб выглядело бестолковым. Ни вместе, ни по отдельности
они не оставляли отпечатка в истории. Но одного нашего дыхания, дыхания
дисциплинирующей смерти было бы достаточно, чтобы направить все судьбы в
общее русло, к единым целям. Мы уже приготовились дыхнуть. Но тут случилась
какая-то мельтешня с восприятием...
И я оказался на веранде Саидовского дома, где кушал плов под бренчание
домбры. Перед нами цвела беседка, овитая виноградной лозой, а за ней
пестрел садик. Потом пейзаж заплыл туманом, а когда немного прояснилось, то
сад стал в сотни раз просторнее и цветистее. Он раскинулся на десятках
террас. Кроны деревьев,- магнолий, кипарисов, дубов,- скрывали и затеняли
бассейны, портики, галереи, искусственные гроты и прочие
достопримечательности. У подножия террас была мощная стена с квадратными
башнями, а дальше расстилался город. Приземистый, огромный, похожий на
пчелиные соты. Вавилон, что ли?
Я опять же был приглашен подключиться к Саиду-Белу, и мы спустились вниз,
растворяясь по дороге в тумане. Мы невидимыми щупальцами проникали в каждую
клеточку города, в каждое жилище, в каждую душу. Теперь во всякую ячейку
вливалась наша воля, направляя ее судьбу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122