Хотя
начальство,- то, что в Лэнгли,- могло со времен прошлой поездки уже
поменять одну даму на другую. Надеюсь, во всяком случае, что я своей
пулькой не угостил особу женского пола. Наверное, это все-таки был Лизин
голосок - кажется, я опознал сочный тембр. Да и вряд ли среди коренных
американок найдется много охотниц побродить в компании пяти мужиков, да еще
в болотах южной Месопотамии. Между прочим, сомнительно, что цэрэушное
начальство направило бы в составе своей оперативной группы даму. Из этого
вытекает, что Лиза, скорее всего, просто доктор-доброволец, и таким вот
рискованным образом пытается устроить себе хоть какую-нибудь карьеру на
новой родине.
Вот я уже и засомневался в версии родного руководства, что мы не покладая
живота своего боремся с командой цэрэушников. Впрочем раньше я и не
проверял соображения начальства на логическую крепость. Мне было совершенно
все равно, против кого мы проводим операцию - против западных шпионов,
врачей-добровольцев или, например, десанта марсиан. Главное состояло в
другом - в СЛУЖБЕ большому делу, в ВЕРНОСТИ нашей системе.
Верность и преданность. Вот что на самом дело держало всегда меня вместо
ног. Мне было плевать, эффективно или неэффективно, качественно или
некачественно наша система родит буханки, телевизоры, ботинки и трусы.
Главное в другом - она была мощна, величественна, по-своему красива, и
могла взять то, что не получалось сделать самой, она всегда прет вперед и
не угомонится, пока на красном Марсе не появится планетный комитет КПСС.
Рим тоже прославился не своими философами, торгашами и работягами, но
своими солдатами, своим военным мастерством, своим напором и неукротимым
духом.
Но сейчас я остался без системы, как самурай без своего господина. Сюзерен
отказался от меня, а я не смог устроить себе маленькое харакири и решил
жить по собственным приказам. Способен ли волк, оставшийся без стаи,
охотиться в одиночку? Во всяком случае, "сивильник" не врал, новые
насыщенные волей стремления пробили для моей жизни новое русло.
Внезапно моя недремлющая подкорка просигналила: напрягись, тут недавно
побывало что-то крупное, вроде медведя. Однако медведи, насколько мне
известно, в этих краях не водятся. Так может, тут прогулялось несколько
медведеподобных сограждан? Я взял автомат наизготовку, ладонь легла на
скобу, указательный палец опустился на спусковой крючок, а большой поставил
переводчик огня на одиночные выстрелы. Расходовать патроны попусту мне
противопоказано.
Я шагнул вперед и внезапно упавшая завеса, раздробив меня, разбросала
брызгами по воде. После этого я словно расстелился по ее поверхности, стал
легким течением, рябью, силой поверхностного натяжения, надводным ветерком,
водорослями и водомерками. Всем сразу.
Ощущения были такими разбросанными, что я чуть не рассыпался навек, но
потом они все-таки стали стекаться к одному полюсу. А весь охваченный моими
переживаниями и чувствованиями здоровенный кусок пространства замкнулся и
съежился до размеров аквариума.
Я почувствовал какие-то две пары ног, которые опускались на меня и
разбивали, давили, крушили. Ну и жлобство! Я, будучи водной поверхностью,
ненавидел эти тяжелые башмаки. Я пытался ускользнуть от них. Причем место
боли и беспокойства представлялось мне во вполне понятной сферической
системе координат. Потом сферическая благополучно распрямилась, стала
прямоугольной, и все улеглось на свои обычные места. Только теперь я знал,
где ОНИ.
Пригибаясь, я мчался между стеблей тростника, прятался за некой кочкой,
раздвигал ветви какого-то кустарника и видел двоих - на расстоянии метров
ста пятидесяти. Серега в своем камуфляже и Коля Маков в буром комбинезоне.
Для прицельной стрельбы полтораста многовато и надо выбирать - кого
попробовать снять. Нет, почти-земляка Николая не могу я шлепнуть. Хоть он и
громила. Пыльные и грязные дороги - все, что он видел, рев дизеля - все,
что он слышал, вождение и устройство автомашины - все, что он знает. Тогда
остается Серега, такой ушлый нахрапистый парень, которому известно, что
почем, что можно себе позволить для удовольствия и чего нельзя позволить
из-за неизбежных неприятностей. Мой "калашников" неодобрительно посмотрел
на старлея.
Словно осознав, что выбрали не его, Коля куда-то попер с котелком в руке -
может за ягодами какими-нибудь, что напоминают ему сибирскую клюкву, может
за водой, что выглядит почище...
Глаз напрягся до боли, будто ему предстояло выстрелить. Я успокаивающе
погладил его веками. Дожимать спусковой крючок еще рановато. Пуля должна
разодрать воздух, когда будет видна не прорезь прицела, не мушка, а только
точка между бровей "мишени". Только она одна, и чтоб вокруг туман. Эх,
встретиться бы с Серегой на час пораньше, да имейся у меня диоптрический
прицел! Но сейчас диоптрический бы только помешал - уже смеркается, и
"мишени" не хватает яркости.
Позавчера еще Серый перекидывался со мной в картишки и был товарищем. Как
бы был. В нашей организации все понарошку. А теперь пустить пар из
Серегиной башки - это единственный способ уцелеть.
Переводчик огня у моего АК-74 стоит на одиночной стрельбе. Один патрон -
один труп с продырявленной черепной коробкой и взболтанными мозгами. Эти
оболочечные пули очень вредны для ума.
Старший лейтенант Колесников, не верти же ты башкой. Нет, точка между
бровей мне не нравится. Не хочу ее клевать. У самого в этом месте
зачесалось, зазудело. Увы, никогда мне не стать полноценным
убийцей-профессионалом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122