Торгуясь с чело
веком со стоптанными каблуками, они включали в цену и стоимость его жизн
и. Но могло быть и не так. Самим фактом своих розысков я мог напугать их и по
слать на Санрайз-стрит, в восьмую комнату на третьем этаже. Но где, как, в та
ком случае, я включил механизм? Ответа пока не было.
Впрочем, это была не единственная пустая полочка. Кому понадобился тихий
, одинокий эмбриолог, всего два месяца тому назад вернувшийся из-за грани
цы и живший затворником? Наверное, это были знакомые Синтакиса, раз он не о
казывал никакого сопротивления, запер за собой дверь и даже погасил свет
…
Чем больше я размышлял, тем тверже укреплялся в уверенности, что, если у ме
ня и есть хоть один шанс из тысячи, мне нужно будет познакомиться с прошлы
м Мортимера Синтакиса. Легко сказать «познакомиться». Но как? Жизнь и раб
ота его были надежно изолированы от меня. Ни адреса, ни названия фирмыТ и
ли больницы, ни имен знакомых или коллег, ни рассказов сестре. В самом этом
отсутствии информации было нечто противоестественное, что каким-то стр
анным образом увязывалось с трупом на третьем этаже, с продавленным крес
лом, с яростной седой вязальщицей и испуганными глазами Кэрол Синтакис.


Глава 4

Выложив все двум полицейским, которые не пытались подавить зевоту и, каз
алось, готовы были заснуть рядом с бедным Иорти, я вышел на улицу. Моросил
тончайший позднеоктябрьский дождик. Даже не дождик, а легкая водяная мгл
а, тонко блестевшая в свете фонарей. Последние листья распластались на а
сфальте и на крышах стоящих машин, отчаянно цепляясь за уходившую осень.
Было всего половина девятого вечера, но улицы давно обезлюдели, и лишь ре
дкая машина с мокрым шипением проносилась мимо, отражаясь в жирно блесте
вшей мостовой.
Здравый смысл подсказывал мне, что нужно возвратиться в общежитие, но я у
же был охвачен лихорадкой. Я мог, разумеется, обманывать других, являя соб
ой человека спокойного и рассудительного, каким и надлежит быть помону,
но меня уже охватил нестерпимый зуд расследователя.
Я уселся в свой «шеворд» и позвонил по радиотелефону Кэрол Синтакис. Гол
ос ее вначале звучал нерешительно, но потом она сказала: «Приезжайте».
Встретила она меня уже не так, как накануне. Может быть, ее удивил мой втор
ичный такой поздний визит, может быть, давала себя знать реакция на проис
шедшее, но Кэрол была суше и сдержаннее. А может быть, они побывали и здесь?
«Так, мол, и так, мисс Синтакис, последите за этим помоном, а потом расскажи
те нам. Главное Ц это его планы. Ах, вы не хотите? Но в таком случае…»
Я не стал делиться с ней своими предположениями, а попросил разрешения п
обыть в комнате брата.
Ц Скажите, вы что-нибудь трогали там? Ц спросил я ее.
Ц Нет, брат Дики.
Ц Умница, Ц кивнул я.
Комнатка была небольшой и столь же стандартно-безликая, как и ее исчезну
вший хозяин. Письменный стол с книжной полкой над ним, диван, шкаф, два сту
ла.
Первое впечатление было, что в этой комнате обитал бесплотный дух. Я подо
шел к книжной полке, скользнул по ней взглядом. Биология, еще биология, эмб
риология, иммунитет, снова эмбриология Ц все книги солидные, старомодны
е уже самой своей толщиной, твердыми переплетами. Такой же толстый томик
справочника «Кто есть кто». Полка как полка, книги как книги. Ни одной худо
жественной книги, чтобы хоть как-то можно было судить о вкусах хозяина. Не
выведешь ведь заключения о характере человека на основании «Курса обще
й эмбриологии. Ф.Дж.Снорта и С.Палевски. Сан-Франциско. 1981 год». Я еще раз обв
ел глазами полку и с сожалением должен был признаться себе, что она меня р
азочаровала. В глубине души я надеялся, более того, я был уверен, что по кни
гам найду хоть указание, в какой стране работал Мортимер Синтакис.
В ящиках стола была всяческая дребедень. Две пачки трубочного табака, тр
и трубки, одна из них со сломанным мундштуком, старые шариковые ручки, рас
ческа, электробритва «Шик» с лопнувшим корпусом, девственно-чистая запи
сная книжка, стопка «Спортивного обозрения» за последние две недели, дес
ятка полтора газетных разворотов с объявлениями о продаже недвижимост
и, еще какая-то газета отдельно. И все. Ни письма, ни конверта, ни адреса Ц н
ичего.
Я открыл шкаф. Пальто, два костюма. Вещи готовые, не сшитые по заказу, этике
тки местных магазинов.
Я сел на диван и сказал себе, что этого не может быть. Комната не может быть
столь противоестественно пуста. Да, разумеется, понятие индивидуальнос
ти в наш век стандартизации Ц понятие довольно старомодное. О какой инд
ивидуальности можно говорить, если телевидение и реклама заполняют наш
и головы и сердца самым стандартным содержимым… И все-таки комната Синт
акиса была странно стандартна даже по нынешним меркам. Это что-то значил
о. Просто я не умею понять. Не думаю. Я закрыл глаза. Мне не хотелось погружа
ться сейчас, ибо я испытывал недовольство собой, всем ходом расследовани
я, я чувствовал некий умственный зуд оттого, что не мог проникнуть в герме
тический футляр анонимности и безликости комнаты Мортимера Синтакиса.
Поверьте, это не лучшее состояние духа для погружения. Разумеется, усили
ем воли я мог бы стряхнуть с себя на время и эту комнату, и самого Синтакис
а, и все с ним связанное. Но потом все равно нужно будет возвращаться к нем
у. А такое зудящее раздражение, как я знал по опыту, Ц самое подходящее со
стояние для работы. Важно лишь спокойно посидеть, стараясь ни о чем не дум
ать, и дать возможность мыслям, наблюдениям, ощущениям и догадкам окрепн
уть и заявить о своем существовании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55