Перв
ая Всеобщая никогда не оставляет своих прихожан в беде.
Ц Да, да, я знаю! Ц с какой-то лихорадочной уверенностью почти выкрикнул
а девушка. Ц Кроме моей налигии, у меня в жизни нет ничего. Я живу только в
минуты погружения. Это моя жизнь. А в интервалах Ц какое-то скольжение се
рых теней по серому асфальту.
«Может быть, иным религиям и приходится гоняться за людьми, как газетам з
а подписчиками, Ц подумал я, Ц но к нам в налигию людей гонит сама жизнь.
Гонит, как загонщики зверей…»
Ц Что же случилось с вашим братом?
Ц Он исчез.
Ц Милая мисс Синтакис, расскажите мне, если вам не трудно, все по порядку.
Когда и как исчез ваш брат?
Ц Это случилось позавчера. Днем я позвонила домой и разговаривала с Мор
тимером. У него было прекрасное настроение, а вечером, когда я вернулась в
наш ОП, его не было.
Ц Он мог куда-нибудь уехать?
Ц Не знаю, нет… Он не мог сам уйти.
Ц Почему вы так думаете? Вы в этом уверены?
Ц Потому что если бы он куда-нибудь уезжал, он бы оставил мне записку. Он б
ы взял, наконец, свою зубную щетку, пижаму, хоть что-нибудь.
Ц Вы уверены, что он написал бы вам? Какие у вас были отношения?
Ц Когда-то совсем близкие. Еще до смерти матери он уехал куда-то работат
ь по контракту. Вначале он писал совсем часто. Мы вообще любили друг друга
. Морт старше меня на два года и всегда относился ко мне с такой, знаете, сни
сходительностью старшего брата. Особенно когда он стал биологом. Он отда
вал, по-моему, себе отчет, что я отказалась даже от надежды на хорошее обра
зование, лишь бы он мог закончить университет. Впрочем, это справедливо, М
орт намного способнее меня.
Ц А как он относился к вам в последнее время?
Ц Я вам начала говорить о том, что вначале он писал мне очень часто.
Ц Это тогда, когда он уехал работать?
Ц Да. Мне кажется, он жалел меня. Чувствовал мое одиночество. Особенно, ко
гда заболела мама. А потом, постепенно, его письма стали изменяться…
Ц В чем?
Ц Как вам сказать, брат Дики… Как будто они были такими же, что и до этого.
Те же вопросы о здоровье, о самочувствии, о работе. Те же советы о здоровье
и работе. И все же чего-то не хватало. Не было, наверное, той теплоты, что ран
ьше… А может быть, мне это только казалось. В то время, после смерти мамы, я ч
увствовала себя совсем, совсем одинокой… Меня часто охватывал ужас. Я бо
ялась ночей. Нет, нет, не из-за грабителей! У нас в поселке ведь совсем тихо.
Стоило мне погасить свет, брат Дики, и я оказывалась одна на гигантском по
ле, безбрежном асфальтовом поле. И куда только хватал глаз Ц везде тянул
ся ровный серый асфальт. И меня охватывал ужас. И я бежала, бежала, что-то бе
ззвучно кричала, а асфальт оставался все тем лее. И тогда мне начинало каз
аться, что я вовсе не бегу, а стою на месте. И уже никогда не сдвинусь с места
… Вы простите меня, брат Дики, что я так много говорю. Я сама не знаю, что со м
ной творится… Я так редко разговариваю с людьми… Иногда, бессонной какой
-нибудь ночью лежишь и думаешь: кого бы завтра ни увидела, с кем бы ни встре
тилась, буду говорить, говорить, говорить. А назавтра увидишь совсем пуст
ые глаза, смотрящие куда-то сквозь тебя, и слова прилипают к гортани. Я, ког
да чищу зубы, брат Дики, иногда думаю, что у меня полон рот несказанных сло
в. Мертвых, нерожденных слов… Ц Девушка вдруг вздрогнула, замолчала и ти
хо добавила: Ц Простите…
Ц Не извиняйтесь, мисс Синтакис, мы же члены одной семьи. Кому же излить д
ушу, если не брату в Первой Всеобщей? Ц сказал я как можно нежнее. Сердце м
ое сжалось от жалости и сострадания. Я как бы был соединен с ней параллель
но и ощущал все ее беспредельное одиночество в холодном асфальтовом мир
е. Я понимал ее. Мне было знакомо это чувство.
Ц Да, да! Ц воскликнула девушка с болезненной убежденностью. Ц Если бы
не Первая Всеобщая, я бы не смогла жить. И дня не прожила бы.
Ц Да, мисс Синтакис, да святятся имена отцов-программистов в веках… Скаж
ите, а где именно работал ваш брат?
Ц Он эмбриолог. После окончания университета долго не мог найти подход
ящую работу, а потом вот уехал.
Ц А куда?
Ц Адреса его я не знала. Он говорил, что это какое-то засекреченное место.

Ц Но письма же от него приходили? На них были штемпеля? И вы ему, наверное,
писали?
Ц Да, конечно. Но штемпеля были только местные. И писала я ему по местному
почтовому адресу.
Ц Понимаю. Скажите, мисс Синтакис, а деньги брат присылал вам?
Ц Да. Иначе как бы я могла жить здесь, в ОП? На свою зарплату я бы здесь даже
собачью конуру не смогла бы себе позволить.
Ц Значит, Мортимер зарабатывал там неплохо?
Ц Точно не знаю, но, по-моему, даже очень неплохо. Во всяком случае, он мне д
авал это понять в письмах, а когда приехал два месяца тому назад, все время
говорил, что надо присмотреть домик побольше. Он, знаете, как и я, человек н
елюдимый. Я говорила ему: «Женись. Не думай обо мне». Он не хотел. Он и раньше
был совсем молчаливый, избегал компаний, а после приезда так и совсем сло
ва из него не вытянешь. Биржевые курсы стали его интересовать. Уплатил уй
му денег, зато наш телевизор теперь связан прямо с биржей. Мортимер включ
ал его и часами смотрел на экран, а там только названия фирм и цифры… Он ве
дь не работал. Говорил, что надо отдохнуть и что он заработал себе на небол
ьшой отдых.
Ц А рассказывал он вам о своей работе за границей? Ну хоть что-нибудь?
Ц Нет. Ни слова. Вначале я спрашивала, а потом перестала. Раз нельзя челов
еку рассказывать, значит, нельзя. Думаю только, что работал он где-то на юг
е.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55